Первое войсковое задание лейтенанта Бужелюк разбирал тут же, на КНП. Майор будто являл собой неминуемое возмездие за разгильдяйство и халатность, а сухая крепкая хворостина, коей он размеренно похлёстывал по голенищу сапога, свидетельствовала об отвратительном его настроении.
— Пальцем в небо попали, лейтенант, если не сказать хуже! — негромко говорил майор, но у молодого офицера эти слова рождали досаду и боль. — Чему вас только в училище учили?
Офицеры дивизиона слушали Бужелюка, как и полагается, молча, стараясь не выражать никаких эмоций. Потупивший взгляд Фалолеев, вовсю пылал багрянцем. Какой позор, какая оплошность! Вот так прописался!
— Да! — звонко располосовав хворостиной воздух, наигранно спохватился Бужелюк. Все, кто хорошо знал майора, насторожились, ибо вежливость, с которой тот обратился к лейтенанту, могла означать лишь иронию и ничего кроме иронии. — Подскажите, пожалуйста, как ваши покойники приняли данные и произвели залп?
Фалолеев замер в растерянности: не ослышался ли он какие покойники? Или это шутка?
— Вы думаете, вас газами травили персонально? Из баллончика в нос? — Бужелюк с удовольствием пробуравил оплошавшего лейтенанта водянистыми глазами. — Почему команду «Газы» на батарею не передали?
Фалолеев понял, сколь велика его ошибка, ибо, будь газы взаправду, то действительно, на батарее валялись бы одни покойники. Но вслух он сказал расхожую фразу, которой принято оправдываться во всех частых и нелепых случаях:
— Виноват, товарищ майор!
— Твёрдая академическая двойка! — объявил Бужелюк и повернулся к Григорьеву. — Вы, капитан, воспитательную работу в его карточке фиксируйте! А то, надеюсь, знаешь… что нам такие герои наживают?!
Жену Григорьева увезли в роддом — рожать. Григорьев от волнения не находил места, тайком отпрашивался из части у начштаба, по три раза на дню совался под окна роддома, всё уточнял о самочувствии, и своими, непонятно откуда нахлынувшими страхами делился даже с санитарками: «Тридцать три ей уже! Очень боюсь!» Его успокаивали, говорили, что рожать здорового дитятю — возраст лучше и не придумать. Григорьев слушал, успокаивался, а ещё и поддакивал:
— Да, у меня Надюша кости не мелкой! Она и первенца, дочку, родила сама, очень спокойно!
Вторым ребёнком появился долгожданный сын, и на выписку счастливый отец собрался, как по президентскому протоколу. Свою тёмно-жёлтую «шестёрку», «Жигули», что купил три года назад на барахолке, помыл, почистил где только подлезть возможно было, украсил сиденье голубой накидкой.
