— Видал! Он уже круче тебя спец! — всё пытался разжечь пламя негодования Кент.
Фалолеев, стараясь не обращать внимания, продолжал:
— …период появления товара на рынке, всё, вплоть до крышки: закручивается или с ушком, — загибал он в азарте пальцы. — Чем больше в уравнении… — он хотел сказать «многочленов», но спохватился — Кент просто взбесится от тупого восторга, — …компонентов, тем точнее ответ.
Андрей смотрел на артиллериста с полной серьёзностью.
— Угадаешь — заместителем возьму! Хватит в этой робе народ смешить.
Фалолеев растерялся: никогда он и не думал, что его красивая военная форма, всегда тщательно отглаженная, в чьих-то глазах воспринимается посмешищем. Значит, и он сам — красивый, опрятный, статный… клоун, что ли?
— Годится условие? — спросил его сосед. — По рукам?
Артиллерист молчал, словно новыми, зрячими глазами оглядывая невесёлые полковые дела, — ведь видно, что они безудержно катятся под откос! Да разве только полковые? А округ? Вооружённые Силы?! У всех пункт назначения — тар-та-ра-ры! Прав сосед, как ни горько, а одним словом верную суть выразил: в посмешище военные превратились, да ещё в такое ничтожное посмешище, что им теперь в прилюдных местах за одни погоны морды чистят. С огромным наслаждением!
— Годится! — глухо отозвался он — без радости, без горечи.
— По рукам! — Андрей ухватил кисть Фалолеева в живой замок, потянул к Кенту. — Разбивай!
Его проверенный дружок, медленно и манерно кривя губы, презрительно отстранился.
— Пошли вы! Арифметики хреновы!
Каждый советский полк с рождения одарен персональной святыней — боевым знаменем. Без боевого знамени военным никак, под его сенью Родине присягают, с команды «Знамя — внести!» любое торжество начинается, а не дай Бог, война — разворачивают защитники алое полотнище и вперёд, в атаку!
Нет ничего более почитаемого и оберегаемого, чем боевое знамя, потому как оно воплощение чести, а честь теряется лишь раз: не уберёг полк знамя — считай, законную смерть себе накликал. Для знамени не скупится полк на самое почётное, красное место, где будут лелеять боевой стяг и стеречь как зеницу ока.
Однако в любом полку ещё есть местечко, способное побороться со знаменем за народную любовь. Оно хоть с виду неприметное и от глаз спрятанное, потому как напрочь лишено пафоса и патриотизма, но военными весьма почитаемое. Это — касса.
Неравнодушие людское к маленькому окошечку объяснить просто — как рьяно ни служи, как ни возноси обязанности свои, как ни днюй, ни ночуй в казарме, а без денег в этой жизни никуда. С пустым карманом — всё равно что машине без колёс, птице без крыльев, зверю без ног. Так с незапамятных времён мир устроен, и товарно-денежные отношения даже великий коммунист Ленин не отменил.
