Субъект этот — в татуировках, с приметным шрамом на щеке возле уха, двумя железными зубами в нижнем ряду — носил кличку Кент, был на три-четыре года постарше Андрея и безудержно агрессивен. Закадычный хозяйский кореш (как веско представился сам Кент) сразу вызвал у Фалолеева стойкую аллергию. Вообще, оттого, что в гостях у соседа нередко мелькали всякие типы, преимущественно грубого, неотёсанного склада, Фалолеев ощущал сильный дискомфорт. И как тесно ни узнавал он Андрея, всё равно не обнаруживал свойств, что так прочно привязывали того к смутному, нездоровому контингенту.
После трёх обычных тостов во славу женщин, которые в мужской компании Андрей откровенно называл «запустить паровозик с лапшой» и от которых «нам всё равно, а им приятно», достоинства Риты в глазах Фалолеева (конечно же, не из-за слов, а от спиртного) возросли со скоростью бамбуковых побегов. Кент, судя по всему, схожие виды на девушку заимел гораздо раньше и, едва захмелевший народ плотоядно возжелал танцев, он ухватил Риту без промедления.
Вступать в отборочную схватку с конченым уркой артиллерист не видел смысла и стал подумывать о добровольном отходе на «зимние квартиры». Но танец закончился, и Рита, спасаясь от ненормального ухажёра, вдруг села с ним рядом. Кент, не желая отдаляться от лакомой потенциальной добычи, небрежно плюхнулся к девушке с другой стороны, нагло потянул руку к её талии.
Фалолеев видел бесцеремонные поползновения Кента и в то же время чувствовал, что тесная дистанция с девушкой, которую та выбрала сама, заключает в себе немую просьбу о покровительстве. Пока он взвешивал, что выгоднее: затевать неминуемый конфликт с татуированным хозяйским корешем или без боя расстаться с реноме джентльмена, Рита сама остановила руку приставальщика и тихо, жалобно, вымолвила: «Не надо».
Кент, к её удивлению, не обиделся совсем, а молча встал и подался на кухню. Мотив его отступления, однако, заключался совсем не в желании исполнить Ритину просьбу, а в зудящей потребности «разговеться» порцией наркотика. Вырвавшийся на свободу организм с большой дозой, до которой были охочи глаза, не справился и в кайфовой круговерти Кент обмяк прямо на кухне — в пустом от мебели углу. «Ширанулся!» — коротко пояснил Андрей, глядя, как Кент блаженно закатил под лоб глаза, а Фалолеев от схода главного конкурента с дистанции взбодрился и решил от Риты не отступать.
Вновь пили и танцевали. Девушка в танец и в диалог с самым ладным парнем вечеринки втянулась с удовольствием, глядела ему в лицо открыто, с интересом. Она не покидала Фалолеева весь вечер, и страсть в нём разгоралась всё больше и больше. Очередная пассия потакала его натиску умно и очень тонко, неопределённо, отчего он так и не мог понять, что ждёт его в отношении самого главного. Что-то внутри подсказывало, что своего он добьётся, бастион будет сокрушён, и жажда скорого наслаждения разгоняла его пульс до бешеного ритма. В сладком возбуждении Фалолеев искромётно шутил, сыпал удачные комплименты, выделывался как мог, словами и прикосновениями прощупывая расположение к себе Риты.
