Ангел в балахоне тоже пал ниц, но даже малой толики восхищения не возникло в его душе, хотя воин в сияющих доспехах действительно был величественен, грозен и прекрасен. Встреча с богом или архангелом были для него крайне нежелательны. Неужели высшие среагировали на крамольные речи и полную возмущения болтовню низшего служителя? Или... или решили спросить с него за дружбу с ангелом другого ордена? Но до сих пор все же было в порядке! Сотни лет! Сотни лет они закрывали глаза на его "ересь", а теперь...
И не абсурд ли? Посылать боевого генерала против болтливого сортировщика мусора? Еще бы лично заявились! Может, все не так страшно, как представляется? Командование там, в главной цитадели, не совсем же еще от божественного нектара мозгами поплыло?
-- Тиромарх Хельмариил, какая честь видеть вас. -- стоя на четвереньках, низший ангел не отрывал лба от мощеной мрамором дорожки у ног серафима. -- Может ли ничтожество вроде меня быть хоть чем-то полезно вам?
Серафим поднял ногу и нанес удар, с силой наступив на правую руку мусорщика. Огонь хлынул на придавленную к земле руку и, без прикосновения проникнув сквозь ткань, принялся жечь живую плоть. Истошный вой и безумные вопли казнимого разнеслись над озером. Обе ангелицы, бледнея, вжались в землю и затряслись от ужаса. Восхищение пламенным красавцем сменилось паникой и желанием бежать отсюда, как можно дальше.
Запах паленого поплыл над островом. Мусорщик корчился и исходил диким криком, пока палач не убрал ногу с его руки. Кряхтя, поскуливая и конвульсивно вздрагивая, низший ангел съежился на земле. Сизый дым поднимался над его рукой, сожженной до костей.
-- Ты даже не задашь простейшего вопроса - "За что"? -- спросил серафим, свысока глядя на низшего.
-- У меня... -- кашляя и вздрагивая от боли, ответил мусорщик. -- У меня... много грехов... я бы мог спросить только "За что именно".
-- Ты - еретик, бунтарь и побратим воина Тьмы, но в случае такого ничтожества, как ты, это не достойно внимания. Твоя вина в другом. Встать! Встать, мразь!
Мусорщик, собравшись с силами, поднялся и осознал себя стоящим в огромном соборе. Перед ним простирала руки в благословляющем жесте золоченая статуя прекрасной женщины. Витражи и фрески, изображающие богов, ангелов и святых, поднимались к куполу, на котором сияло золотое солнце и видна была вершина горы, окутанная белыми облаками.
Перемещение между мирами для архангелов было так же, просто, как дыхание для человека. Никаких артефактов, никаких сложных ритуалов или технических приспособлений. Одна краткая эманация воли.
