— Разве не сказал я вам, что вы — избранники? Не случайно же знал я ваши имена и пришёл вам на помощь в ночь нападения на лагерь сарацин. Я не мог допустить, чтобы с вами что-то случилось. Перед вами стоит другая задача. И она гораздо важнее, чем схватки с мусульманами.
— Почему же именно мы избраны Богом? — спросил Морис с вымученной улыбкой. — Особенно я, который сотворил кучу грехов ещё до прихода сарацин к стенам Аккона и который даже не закончил покаяние в монастыре, где был послушником? Мне следовало быть последним, кого Господь мог избрать для решения особых задач… и кого он свёл со своим посланником, обладающим такой невероятной силой!
— Ты ошибаешься, — возразил Мак-Айвор тихим, полным боли голосом. — Последним, кому Всемогущий мог бы оказать такую великую милость, следовало быть мне, Морис… Из-за великого, непростительного греха, который я совершил в Шотландии.
Мак-Айвор стыдливо опустил угловатую, отмеченную шрамом голову.
Друзья удивленно переглянулись. Слова шотландца отчасти приоткрывали тайну его жизни и обстоятельств, которые заставили его стать тамплиером. Они знали лишь то, что Мак-Айвор происходил из древнего рода, что он покинул Шотландию в девятнадцать лет, следующие три года служил на континенте наёмным солдатом, участвовал в местных войнах, а потом стал членом ордена тамплиеров. Ничего другого о своём прошлом двадцатишестилетний Мак-Айвор — он был старшим среди них — не рассказывал. Он вообще был немногословен и замкнут. Даже вино не развязывало его язык. А когда товарищи поняли, что он не хочет говорить о том, что предшествовало его вступлению в орден, они больше не задавали ему вопросов. Причина, по которой человек дал обет и надел плащ с восьмиконечным крестом, была чуть ли не единственным достоянием тамплиера, которым он владел безраздельно.
— Божья воля непостижима и всегда превосходит наши ограниченные, человеческие способности понимания, — сказал аббат Виллар в ответ на возражения Мориса и Мак-Айвора. — Бог знает о наших грехах, которые не могут быть прощены на земле. И ошибки твоей буйной молодости для него тоже не тайна, Мак-Айвор Коннелли. Но разве великодушие и любовь Бога не обращаются к мнимо слабым и недостойным? Разве не среди них он неизменно находит избранников для самых ответственных миссий?
— Вы, конечно, подразумеваете сейчас Петра и Павла, — сделал вывод Герольт.
Старый тамплиер кивнул:
— Верно. Разве Пётр, который из страха трижды отрёкся от Христа, не стал, несмотря на своё предательство, тем камнем, на котором зиждется наша мать-церковь? Разве Бог не поставил рядом с ним ярого гонителя христиан Савла, который услышал призыв Бога, и под именем Павла понёс миру радостную весть — Евангелие, который трудился на этой ниве, как никто другой, и бесстрашно принял мученический венец? Бог знает наши слабости. Но он знает гораздо лучше нас, на что мы действительно можем быть способны, когда услышим его голос и безоговорочно примем его. Каждый из вас уже слышал призывный голос Бога. Возможно, кто-то слышал его менее отчётливо, чем другой. И всё же вы услышали призыв — иначе не вступили бы в орден тамплиеров.
