Он уже шёл обратно в замок, когда услышал, как кто-то с издевательским пафосом читал:
— Итак, стремитесь же, о рыцари, вперёд! Гоните же врагов Христа и не забудьте, что Божия любовь вас не покинет равно в жизни, как и в смерти! Сколь достославно возвращение победителя из боя! Блаженна смерть тяжёлая в бою!
Герольт ещё не обернулся, но уже понял, кто цитирует слова прославленного аббата-цистерианца Бернара Клерво, к советам которого прислушивались могущественные папы и короли и который приложил руку к составлению устава тамплиеров. Это был дерзкий француз Морис де Монфонтен!
Герольт оглянулся и свирепо взглянул на Мориса. После схватки на крепостной стене француз ещё ни разу не попадался ему на глаза. И его нисколько не опечалило бы то обстоятельство, что пути их больше никогда не пересекутся.
Морис приближался к нему с театрально разведёнными руками и наглой ухмылкой.
— Возрадуйся, борец, что ради Господа живёшь и побеждаешь! Но возликуй вдвойне, когда умрёшь и с Господом воссоединишься! — цитировал он легендарного аббата. Внезапно на лицо Мориса легла маска скорби, и он добавил печально: — Да, сегодня утром я был на волосок от венца мученика… Лучше сказать: на одну треть копья, если бы не ты, Герольт фон Вайсенфельс. Но будь уверен, что я тебя в этом не упрекаю, а великодушно прощаю тебя. Дворянин моего происхождения должен позаботиться о том, чтобы принять смертельный удар врага стоя, а не лёжа. Ты не находишь?
Герольт не верил своим ушам и молча смотрел на него. Не то чтобы он ждал слов благодарности от этого заносчивого парня, но без раздумья помочь товарищу в бою, даже если ты невысокого мнения о нём, — один из главнейших законов каждого рыцарского ордена. И прежде всего, это закон для воина Господня, носящего плащ тамплиера. Но то, что над такой помощью можно посмеяться, Герольт предположить не мог. Это было уж слишком!
— Говорят же, что нас, тамплиеров, обвиняют в гордыне и высокомерии, — ответил Герольт, едва сдерживаясь. — К некоторым из нас это действительно относится. Они не знают, что покорность — хранительница всех добродетелей!
— Ну да, много званых, да мало избранных! — беззаботно ответил француз.
Герольт бросил на него яростный взгляд.
— Можешь радоваться тому, что устав предписывает нам обнажать меч против другого христианина только после третьего выпада с его стороны! — продолжил Герольт и демонстративно положил ладонь на рукоятку меча. — Не хватает только одного, Морис де Монфонтен! После него ты испытаешь на себе сталь моего клинка, даже если это будет стоить мне плаща!
