Султан эль-Ашраф Халил резким движением вогнал ятаган в драгоценные ножны и едва заметным кивком велел своей охране убрать оружие.
— Мой эмир произнёс мудрые слова! Я дарую вам жизнь, хотя вы и не заслужили моей великой милости! Но так хочет Аллах, и поэтому ни единый волос не упадёт с ваших голов! — крикнул султан. — Возвращайтесь в Аккон и передайте своему королю моё требование. Если до захода солнца он не отдаст мне ключи от города в знак того, что складывает оружие и сдаёт Аккон, судьба его жителей будет решена! После завоевания пощады не будет ни для кого! Итак, ведите себя разумно и проявите на совете у короля такую же мудрость, какую только что явил мой эмир!
Вильгельм де Вилье пообещал дословно передать королю Генриху требование султана, ещё раз заверил его в своем уважении и жестом приказал тамплиерам возвращаться.
Обе группы всадников двинулись в разные стороны.
На обратном пути тамплиеры не обмолвились ни словом. Желания говорить ни у кого не было. Они сейчас избежали неминуемой, казалось бы, смерти и поэтому были заняты лишь мыслями о себе. И не только — послы понимали теперь, что король и великий магистр никогда не согласятся с требованием султана. О том, чтобы сдать ему город, не могло быть и речи. Оставалось драться до конца. И все разговоры о судьбе города были потому излишними.
Лишь после того, как за ними закрыли городские ворота, а послы отправились к великому магистру и королю, Герольт спросил Тарика, какой черт дёрнул его дразнить султана.
Тарик пожал плечами.
— Иногда случается, что даже неразумный ребёнок посылает стрелу прямо в цель, — улыбнулся он. — Да и что нам было терять, Герольт? В тот момент наше положение было безвыходно. Если не ошибаюсь, наши жизни спас белый гриф. Я не удивился бы, узнав, что к внезапному появлению грифа причастен вон тот человек. — И Тарик указал на площадку Проклятой башни.
Герольт поднял голову и посмотрел на башню. На площадке стоял старый хранитель Грааля аббат Виллар.
— Это начало конца! — мрачно произнёс Мак-Айвор, когда на следующий день защитники города покинули Новую башню и сами подожгли её. Постоянный обстрел настолько повредил это деревянное сооружение, что простоять ему суждено было недолго. Подожжённая немецкими рыцарями, башня полыхала до глубокой ночи.
Стоя со своими друзьями на укреплениях тамплиеров, Герольт хорошо видел этот пожар. И сейчас ему вспомнились слова, которыми Тарик задел честь султана:
