Следом упала на пол заколка для волос. Распущенные рыжие волосы рассыпались по плечам. Теперь перед Мартиным стояло сразу две голых женщины!
Боже, как он хотел их обоих: юную рыженькую кошечку и породистую белокожую кобылку с черной как смоль гривой!
— Милорд, я еще девица, — девушка покраснела, как маковый цветок и попыталась прикрыться руками, — пощадите мою невинность!
— Значит, тебе повезло, что бутон сорвет настоящий джентльмен, — отвечал Мартин со смехом.
— Я не буду, я не могу! — Сгорая от стыда, Алисин пыталась спрятаться за Эллин. Впервые в жизни она стояла голая перед мужчиной, и испытала настолько сильное потрясение, что едва не лишилась чувств.
— Incredulus odi![13] — Огрызнулся Мартин.
Зеленые венчальные свечи горели, в старинном бронзовом подсвечнике, и в их мерцающем пламени Мартину вдруг показалось, что дедушкин портрет улыбается, глядя на двух красивых женщин и одного доблестного рыцаря.
«А не его ли я видел, гоняясь за Стефаном в замке?» — подумал рыцарь, но когда тебе предстоит доказать мужскую доблесть сразу двум дамам, о призраках думать не хотелось.
— О, представь, что это такое, когда такие стройные ножки переплетутся с твоими, Мартин! — Эллин шлепнула девочку по попке и постаралась отвернуться от портрета. — Она не врет! Мои служанки подтвердили ее невинность!
«Ну, как сказать мужу, что призрак повелел обязательно повесить его портрет в спальне? Не знаю, зачем ему это понадобилось, но если дедушка начнет чудить, так вся челядь из замка разбежится!»
Алисин увидела, как портрет шевельнулся, а парадное бесстрастное выражение лица Максимилиана сменилось похотливой улыбкой. Оцепенев, девушка словно приросла к месту. Коленки ее дрожали. «А вдруг, служанки не врут, и призрак действительно приходит к ним по ночам и даже залезает под одеяла?»
Привидений девочка боялась еще сильнее, чем рыцаря и его жену. Остатков мужества хватило лишь на то, чтобы прикрыть ладошкой низ живота. Ложиться на широкое ложе совсем не хотелось.
— Значит, ты девственна? — Рыцарь рассматривал живой подарок, а она от стыда была готова провалиться сквозь землю. — Волоски у тебя внизу такие же рыжие? Ну-ка, убери руки!
— Да, рыжие! — Алисин смотрела на кровать так, как смотрят заключенные в тюрьму на орудия пыток.
Страх, стыд, ужас перед предстоящим насилием, — все перемешалось в ней. От ее взгляда не укрылись ременные петли, оставшиеся на брачном ложе еще от первого мужа Эллин. Не надо обладать большой фантазией, чтобы догадаться об их назначении.
