Тварь | страница 62
Едва он подумал про Зону, как что-то произошло, будто щелкнуло в голове. Он медленно смахнул конденсат со стекла перед глазами, взгляду предстали размытые контуры лабораторного зала. И тут же мощная вспышка ослепила его: с потолка в пол ударила бесшумная ветвистая молния. Бесшумная – из-за сгоревшей в электромагнитном импульсе электроники переговорного устройства. Но он отчетливо представил себе этот отвратительный, как жужжание гигантской мухи, звук. С прищуром наблюдал за тем, как странный вертикальный столб разряда продолжает извиваться центре лаборатории: вот, под него попал стол с электронным микроскопом и парой больших мониторов – и тут же разлетелся на куски, осыпая пространство вокруг себя жгучими искрами. Бука с болезненным отупением наблюдал за происходящим – он был готов потерять сознание от удушья. И, наверное, то, что произошло дальше, ему просто почудилось, потому, как не могло произойти в реальности: пляшущая молния отслоила от себя длинный и тонкий разряд – и ударила прямиком в прозрачную дверь, пробив ее и впившись в грудь задыхающегося узника. Это было совершенно не больно – напротив, казалось, что ослабевший организм наливается новыми силами, разум яснеет, и близится понимание чего-то очень и очень важного. Бука отпрянул назад, с изумлением глядя на мечущийся, словно облизывающий его разряд. Все тело теперь покрывала сетка крошечных синих линий – словно неведомый электрический паук опутал его своей паутиной молний. Он смотрел на свои ладони – и те светились синеватым светом, между пальцами проскакивали синие электрические искры.
– Что это? – проговорил Бука.
И голос, низкий, жуткий, будто бы лившийся отовсюду, пророкотал:
– Это ты… Ты – это я…
– Ты живой?! Очнись!!! Слышишь меня?!
Лицо ощутило хлесткие, болезненные удары. Бука застонал и открыл глаза. Все было, будто в тумане. Заставил себя – и сел. Сделать это было не просто: мешала ватная слабость в руках и ногах, тело била мелкая дрожь. Поморгал, протер глаза – взгляду медленно возвращалась ясность. Перед ним, припав на колено, стоял Антонов. Выглядел он напряженным и даже растерянным, белую ткань халата, как и лицо, покрывали полосы копоти, полы вообще обгорели.
– Мне странные вещи мерещились, – прохрипел Бука, пытаясь подняться. – Будто я говорил с молнией…
Он запнулся: взгляд его упал на распахнутую стеклянную дверь: по центру ее зияла приличная дыра с оправленными краями. Обернулся – задняя стена бокса превратилась в остекленевшее черное месиво.