Зазвездный зов | страница 85



И бледнея как роса,
Там супруга Птоломея
Распустила волоса.

"Испепеленные спирали..."

Испепеленные спирали,
Пути стремительных светил,
В моем вы сумраке сгорали,
Когда я смертной славе мстил.
Купались тени в мутной Лете,
А я ступал по трупам скал,
В толпу тоскующих столетий
Лучи мой череп испускал.
Там, от кружения земного
Косматым пламенем вспылав,
Народы падали и снова
Вставали из остывших лав.
И полный струн и онемелый
Я временем в пространство рос,
Ветвями пальмы и омелы
В душе стеклянной цвел мороз.
И я не мрамор брал паросский,
А тот старинный минерал,
Что днесь ломают все подростки,
Четырехстопный ямб я брал.

"Богов ночных воспойте, ямбы..."

Богов ночных воспойте, ямбы,
Богов, несущих тьму и смерть,
Злой Ариман у персиян был,
У черемисов Кереметь.
Испортил он творенье Юмы,
Охаркал человека он,
И оттого такой угрюмый
У человека смех и сон.
И, на раздвинутые скулы
Глаза больные оперши,
Проносят сумрак свой сутулый
Приземистые чуваши.
И золотых татар жесточе
Лучи грозы и благодать,
И то, что в звездном многоточьи,
И грамотным не разгадать.

"Я вью строфу, я существую..."

Я вью строфу, я существую,
Плыву в густую синеву,
Волну прилива мировую
Я вдохновением зову.
Ее извивы расплетаю,
Снимаю пенистый покров
И вновь плыву в ночную стаю
Развеселившихся миров.
И ты вокруг меня сверкаешь,
Моя пернатая душа,
Твоя торжественность такая ж,
Как у созвездного ковша.
Он чрез пятьсот веков согнется,
И звезды спутаются те,
В снегу которых кони солнца
Нас мчат, замерзших в темноте.
Но я сейчас ловлю осколки,
Всю пыль миров я соберу
На лезвие улыбки колкой,
Лукавство звезд предам перу.

"Там в зеленом эфире, в огромном гареме..."

Там в зеленом эфире, в огромном гареме,
В пестром шуме вселенского джаца,
Под шипение солнц, под жужжанье комет,
С кастаньетами лун, раздробляющих время,
Золотые планеты кружатся...
Кто же, кто ж в том раю Магомет?
Не мудрец, не жиреющий сын Эпикура,
Что глотает шампанского жемчуг
На той бочке, где спит Диоген с фонарем,
Не наместник Петра, чья тиара как венчик,
А под ризой звериная шкура,
Не искатель миров – астроном.
А все груди планет обжигающий разом,
Как хохочущий бог многорукий,
Из-под ада поднявший свой странный берет,
В майский вечер вплетающий осени муки,
Под копыта бросающий разум
И всегда одинокий – поэт.

"Ты шерстью грубою покрыта..."

Ты шерстью грубою покрыта,
О, муза дикая моя,
Медузы медные копыта
И каждый волос как змея.
И оттого передо мною