- Ты даже забыл, что у твоей сестры завтра день рождения, - сказала мама.
- Что?.. А! Ничуть не забыл. Буду как раз к вечернему чаю.
Мама положила трубку. За Илюху она была теперь спокойна. Более или менее.
- Имей ввиду, с тебя подарок, - сообщила я братцу со своего аппарата.
- А, это ты, мучача! Как дела?
- Что это за идея двойного рикошета?
- Ну... потом попытаюсь втолковать, если интересно. Не телефонный разговор...
- Подумаешь, засекреченные гении... Днем какая-то девица приходила, тебя спрашивала.
- Катерина, что ли?
- Катерину я знаю. Эта незнакомая...
- Ну и ладно... - сказал он оч-чень равнодушно. - А впрочем... обрисуй, если помнишь.
- Ну... девица как девица. Малость рыжеватая. Судя по лицу, не совсем дура. И вообще ничего, вполне сексапильная сеньорита...
Я отчетливо представила, как он ненатурально вытаращил глаза:
- Че-во-о? Ты откуда слова-то такие знаешь?
- Здрасте! Век спутникого телевидения, Илюшенька. И к тому же я не "нинья".
- Я приду и покажу, кто ты такая! Взгрею по заднице!
- Давай, давай, - сказала я, вспомнив недавний урок дяди Кости. - Не забудь про подарок.
- Будет тебе подарок... Кабра синвергюэнца.
- Как-как?
Братец с удовольствием повторил. Он уже забросил испанский, но кое-какие выражения помнил. После разговора я посмотрела в словаре: что это значит?
Оказалось "нахальная коза" (а как красиво звучит!). Но в тот момент, у телефона, я ничего не поняла и только сказала на всякий случай:
- Сам такой.
Он погоготал...
Разобравшись со словарем, я решила, что пора спать. Улеглась, выключила свою лампу на столике, занавес задергивать, конечно, не стала.
В окно как бы вдвинулась всей грудью августовская ночь: черное небо, еще более черное кружево кленов, переливчатые звездные огоньки в листве. И время от времени отблески на листьях - как пролетающие желтые птахи.
Громче стали звуки.
Мама любит повторять: "Мои дети выросли под вопли маневровых тепловозов". Ну, вопли не вопли, а покрикивают локомотивы часто. И вагоны лязгают, когда их сцепляют и расцепляют. И голоса диспетчеров в динамиках такие, что порой можно разобрать слова: "Две цистерны - на седьмую!.. Осторожно, по третьему пути следует пассажирский!.."
Наш трехэтажный кирпичный дом на улице Машинистов стоит в пяти кварталах от станции "Сортировочная-2". Почему она "два" и где находится "один", для всех загадка. Впрочем, никто не ломает голову, привыкли. Станция большая и знаменитая. Особенно известной она стала после того, как на подступах к ней рванули два вагона с тротиловыми шашками для горных работ. Столкнулись со встречной цистерной и шарахнули.
