— Вряд ли можно сказать, что и Ельцин, и сегодняшний президент похожи на английскую королеву и сидят на печке. Если не ошибаюсь, эксперты насчитали порядка 500 «откусываний» прав от различных ветвей власти в пользу президентской.
— Ну оставим эти подсчеты на их совести. Давайте две вещи иметь в виду. Написанный текст и реальная практика в России всегда не одно и то же. Вдобавок есть еще и особенности личности.
Например, Виктору Степановичу Черномырдину при всем его профессионализме было комфортнее, чтобы Ельцин брал всю ответственность за реформы и непопулярные решения на себя. Вот и приходилось самые острые вещи в экономике, в социальной сфере проталкивать президентскими указами. Правительство как бы становилось в позу исполнителя политических решений. А для Ельцина это была его стихия.
Или взять середину 1990-х годов, когда Госдума фактически саботировала принятие важнейших законов. Президенту снова приходилось брать ручку и регулировать разные насущные вопросы указами. Даже КС в апреле 1996-го вынес решение, что в отсутствие необходимых законов глава государства может и должен временно заполнять эти юридические дыры своими актами.
Опять же ситуация с конфликтом на Северном Кавказе. Пока парламент дискутировал, ситуация ухудшалась. Правительство ждало указаний. Вот и приходилось действовать самостоятельно сначала президенту Ельцину, потом президенту Путину.
А никаких юридических «откусываний», естественно, не было. Всего, как я говорил, две поправки за 19 лет жизни Конституции.
— Не так давно Путин предложил изменить порядок формирования Совета Федерации.
— Это не затрагивает основ Конституции и не требует внесения поправок в Основной закон.
Изменение порядка формирования СФ давно назрело, как и возвращение к выборности губернаторов. Верхняя палата — это палата регионов. В 1990-х годах вопрос о выборности членов СФ специально не стоял потому, что верхняя палата формировалась из глав законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, но при этом все они проходили горнило выборов и представляли интересы регионов и их населения. На мой взгляд, это была эффективная модель. Но в нулевые роль этого органа заметно снизилась. Должность сенатора стала чем-то вроде синекуры.
Теперь авторитет СФ снова восстанавливается. Честно говоря, я вздохнул с облегчением, когда вопреки многочисленным предложениям утвердить новую схему формирования СФ путем изменения Конституции глава государства выбрал для решения этой задачи более адекватный инструмент — федеральный закон.
