Таких же солдат я видел на дорогах из Харькова к фронту. Тысячные моторизованные колонны поражали глаз организованностью и очевидной сытостью.
Кроме горячей пищи из полевой кухни, немецкий солдат получал ежедневно сухой паек — масло, сыр, колбасу, яйца, рыбные консервы, мармелад — то есть все то, что у нас входило в рацион только тех, кто жил в гражданских условиях. Ни о каких сухарях не могло быть и речи, так как задолго до начала войны для армии был изготовлен специальный хлеб длительного хранения, он назывался Dauernbrot и мог пролежать без особых условий хранения несколько лет.
Сказать, что лучше — армейский рацион немцев или наши «щи и каша», — не берусь, но думаю, что и то и другое приемлемо для солдата, но при одном условии — солдат должен быть сытым.
3.
Я хочу вновь вернуться к недописанным страницам жизни в Гудермесе.
За месяц пребывания в запасном полку из нас должны были подготовить полноценный фронтовой резерв, что было непросто в обстановке полной неразберихи и неорганизованности, царившей здесь с первого и до последнего дня.
Запасной полк находился всего в нескольких километрах от центра городка. Жили мы в холодных, не отапливаемых казармах, отчего круглые сутки не снимали с себя верхнего обмундирования. В казармах спали на примитивных, сплетенных из веток, нарах. Они часто ломались, и приходилось нарядом ходить в ближний лес за заготовкой веток, чтобы заделывать дыры.
Ночью в казармах наступала темнота, из-за отсутствия электрического света — не было специалистов, умеющих отремонтировать единственный движок. Пользовались керосиновыми коптилками. При мерцающем свете коптилки прямо на нарах разделывали селедку. Ужин ожидали с нетерпением, и селедка с черным ржаным хлебом уничтожалась в мгновение ока.
Обедали, в так называемой «столовой», на открытом воздухе под навесом, за временно сколоченными из веток столами. Но Гудермесский борщ запомнился, — такого наваристого, жирного и вкусного я нигде не пробовал!
Событиями в жизни были письма от родных. Они перечитывались многократно, их содержание я знал потом уже наизусть.
После отбоя взбирались на нары, в кромешную тьму казармы, чтобы уснуть. Сознание однако продолжало работать, и перед глазами возникали видения из прежней домашней жизни, незабываемые дни, проведенные с Асей. Но усталость брала свое, и казарма засыпала.
Кроме ежедневных занятий военной подготовкой — умению ходить строем и выполнять команды, случалось ходить в наряды для исполнения различных хозяйственно-ремонтных поручений, чистить картошку и мыть котлы. После двухнедельной строевой подготовки я был направлен в команду ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь). Там мы должны были ознакомиться с основными правилами службы наблюдения.
