Патриарх: Это совсем другой термин, это канонический термин. Он непригоден к нравственности.
Председатель: А с какой другой точки зрения можно подойти к этому вопросу?
Патриарх: С точки зрения христианской благотворительности.
Обвинитель: Значит, с точки зрения благотворительности — это не святотатство?
Патриарх: Не святотатство.
Обвинитель: Значит, можно думать, что вы предпочли законы — христианской нравственности?
Патриарх: Нет, когда Церковь сама распоряжается этим имуществом, тогда можно, и эксперты должны были указать, когда ссылались на Златоуста, Амвросия и других, что они сами передавали. Церковь имеет право, патриарх имеет право.
Председатель: Значит, с точки зрения христианской благотворительности это не святотатство, но с оговоркой, если это будет сделано руками самой Церкви. Вы не видите в этом ничего странного?
Патриарх: Не вижу.
Обвинитель: Таким образом, если бы патриарх сам дал своё благо словление по иерархической линии, то можно было бы сосуды отдать!
Патриарх: Я за это отвечаю перед судом Церкви.
Обвинитель: А перед совестью отвечаете? Вы говорили, что, с одной стороны — миллионы голодающих, умирающих, а с другой — мёртвые канонические правила, и вы не дали своего благословления и теперь подтверждаете, что по канонам отдать ценности могла только одна сама Церковь.
Патриарх: Сама Церковь непременно.
Обвинитель: Вот здесь один из обвиняемых сказал очень сходные с вами слова, что если бы патриарх благословил, то моя пастырская совесть была бы спокойна. Я вас так понял?
Патриарх: Так.
Обвинитель: Значит, в этом вопросе можно понять, что вы эту пастырскую совесть не хотели успокоить?
Патриарх: Я вас не понимаю.
Председатель: Если бы вы дали своё благословление, то совесть пастыря была бы спокойна и он отдал бы всё. Но так как не было благословления, а чувство христианской совести ему подсказывало, что надо отдать, то совесть его была в смятении, поэтому Трибунал и делает вывод, что вы не только не успокоили совесть, но, наоборот, сделали так, что она должна быть неспокойна, и породили сопротивляющихся.
Патриарх: Нет, не сопротивляющихся, ведь я не стою на точке зрения вашей советской власти. Вы говорите: надо взять — и забираете.
Председатель: Я призываю вас к порядку. Вы находитесь в Трибунале. Трибунал судит и ничего не забирает.
Патриарх: Простите, я имел в виду…
Обвинитель: Скажите — мнение других священников было таково, что ваша ссылка на каноны совершенно ложна, — я просил бы поэтому ответить мне на следующий вопрос: что вы считаете святотатством и что означает этот термин, содержит ли он в себе оценку преступления?
