Государь замолчал и некоторое время смотрел на меня. Он немного подался вперед, чуть-чуть ссутулившись, и без привычной царской осанки превратился в обычного человека из плоти и крови. И я почувствовал смятение, поскольку он, в сущности такой же человек, как и я, взваливал на свои плечи невообразимый груз. А слушал его, переживая за свою оплошность.
— Ваше величество, — промолвил я, — позвольте вернуться к первому вопросу. К вопросу о переговорах с кронпринцем Швеции.
— Что-то еще? Еще одна фантастическая идея? — государь улыбнулся.
— Ваше величество, я сказал, что мы перехватили письмо генерала Вилсона о французском агенте, но не передал всего содержания. Я опустил детали, казавшиеся мне несущественными.
— Так может быть, они и впрямь несущественны? — Глаза его светились добродушием.
— Теперь я так не считаю, — ответил я. — По сообщению генерала Вилсона, Наполеон утверждал, что когда деятельность агента увенчается успехом, Бернадот окончательно встанет на сторону Франции. Мы не знаем, кто этот агент и какими важными сведениями он обладает, но если Наполеон прав, то когда он войдет в Москву и воспользуется плодами деятельности своего шпиона, Бернадот может предать нас. И мы получим еще один театр военных действий — на северо-западе в Финляндии. А учитывая переброску наших войск из Великого княжества Финляндского…
Государь поднял руку, жестом прервав меня, и перешел на официальный тон:
— Значит, Андрей Васильевич, этого шпиона нужно найти. Найти непременно! И дать понять Бернадоту, что Наполеон попал в ловушку. Вот этим, Андрей Васильевич, вы и займетесь.
— Вы. А в Або… в Або мы поедем без вас. Обещайте же, что изловите этого шпиона!
— приложу все силы, ваше величество, — ответил я, понимая, что просить о другом назначении сейчас бесполезно.
— Нет-нет, Андрей Васильевич! — порывисто произнес государь. — «Приложу все силы» — этого недостаточно. Обещайте, что поймаете шпиона!
— Слушаюсь, ваше величество! — Я поклонился. — Я поймаю этого шпиона!
Александр Павлович вздохнул с удовлетворением, хотя и без облегчения. А меня посетила новая страшная догадка.
— Позвольте спросить, ваше величество?
Государь молча поднял на меня глаза.
— Вы так ярко описали сожженный Смоленск… А Москва?
— Вы обладаете завидной проницательностью, — мрачно произнес государь и после небольшой паузы продолжил:
— В случае оставления она также будет сожжена.
— Но тут нужны огромные приготовления, — промолвил я, с ужасом понимая, что мы говорим не о какой-нибудь деревушке, а о Москве, древней столице, сердце России.
