Просунув маленькую острую вилку в раковину и вонзив ее в пухлую, сочную устрицу, я приподняла ее и отправила в рот. В то же мгновение я ощутила вкус морской соли, водорослей и самого моря в этом маленьком комочке, и все эти вкусовые ощущения одновременно прокатились у меня во рту. Это было освежающее и восхитительное ощущение. Проглотив одну устрицу, я потянулась за другой, не делая перерыва, затем за следующей, не в силах удержаться. Я собиралась уже остановиться, сделав над собой усилие, иначе я проглотила бы их всех за пару минут.
Неожиданно Диана сказала:
— Интересно, не захочет ли твой отец жениться теперь, когда он свободен?
Я оторвала взгляд от блюда с устрицами и в изумлении посмотрела на нее. Отложив вилку, я откинулась на стуле и продолжала смотреть на нее. Я чувствовала, как брови сдвинулись у моей переносицы.
Обретя дар речи, я медленно сказала:
— Надо, чтобы у него был… кто-нибудь… кто-нибудь, на ком он мог бы жениться, не правда ли?
Я обнаружила, что не могу продолжать. Я снова откинулась на стуле, слишком взволнованная, чтобы произнести хотя бы слово. Я хотела, чтобы Диана сказала мне эту новость — о ней и папе. Я чувствовала себя нелепой, косноязычной и поэтому не могла должным образом повести разговор.
— О, но у него есть кто-то, — сказала она, и на ее губах снова заиграла лучезарная улыбка.
— Есть?
— Ну, почему же нет? Что тебя заставляет думать, что мужчина, подобный твоему отцу, мог быть один? Для этого он слишком общителен.
Она внезапно замолчала, пристально глядя на меня. Должно быть, она заметила выражение моего лица. Я продолжала сидеть, как громом пораженная, глупо глядя на нее. Я просто онемела.
Диана нахмурилась:
— Я думала, ты знаешь… Я думала, твоя мать сказала тебе много лет тому назад… — Снова ее голос затих.
— Сказала мне что? — спросила я сдавленным голосом.
— О Боже, — пробормотала Диана вполголоса. Что я наделала? Как я попала впросак!
— Нет, нет, Диана, честно, ничего подобного! — запротестовала я, страстно желая услышать еще больше. — Что вы имели в виду? Что, вы думали, моя мама мне сказала?
Она глубоко вздохнула:
— Что в его жизни была другая женщина. Я имею в виду, после того, как твоя мать и он договорились разойтись; это было много лет назад, когда тебе было восемнадцать лет и ты уехала в Рэдклиф. Джесс однажды сказала мне о его — романе, связи, назови это, как хочешь. Я просто предположила, что она поделилась с тобой, когда ты стала взрослой. Особенно после твоего замужества.
