Дэвид сказал:
— Вы говорили мне, что нашли автомобиль на Парк-авеню в районе Сто девятнадцатой улицы, на светофоре.
— Да, — подтвердил Джонсон.
— Все находились в машине?
— Да, мистер Кесуик находился на водительском сиденье, и он упал на сиденье пассажира. Дверь с его стороны была открыта, и нога высовывалась из машины, как будто он пытался выйти из нее. Одна из задних дверей тоже была открыта, а дети находились на заднем сидении вместе с собакой.
Я вскочила на ноги. Я еле шла на дрожащих ногах и, шатаясь, вышла из гостиной. Я сумела добраться до ванной комнаты. Заперев дверь, я встала на колени перед унитазом и меня стало рвать до тех пор, пока во мне ничего не осталось. Затем я завалилась на бок и свернулась в клубок, плача навзрыд. Я была в шоке, я не могла этому поверить. Это не могло случиться, не могло. Сегодня утром я разговаривала с Эндрю по телефону, и мы смеялись, а теперь…
— Мэл, Мэл, у тебя все в порядке? — позвала Сэра, постучав в дверь ванной комнаты. — Мы беспокоимся о тебе.
— Подожди минуту.
Я встала на ноги, плеснула холодной воды в лицо и посмотрела на себя в зеркало. На меня смотрел кто-то совершенно не похожий на меня. Лицо было окоченевшее, скулы торчали, как лезвия бритвы, и оно было белым как мел под всеми этими веснушками. Я чувствовала себя ошеломленной, потрясенной, и мои глаза это отражали.
Не я, это не я. Но ведь я больше никогда не буду самой собой.
В больнице Бельвью, где расположен нью-йоркский городской морг, нас поджидали два патологоанатома. Я проследовала за ними в морг, за мной следовали детективы Джонсон и Де Марко, а также Дэвид Нелсон.
Я пыталась возразить детективу Де Марко, прося пустить меня туда одну, только с врачами. Но Джонсон процитировал закон: полицейские офицеры, которые первыми прибыли на место преступления, обязаны присутствовать при опознании тела или тел. Это было обязательно.
Дэвид настоял на том, чтобы идти со мной, и у меня не было сил спорить. Во всяком случае, медики считали, что его присутствие очень важно.
Когда они выдвинули тело Эндрю и показали его мне, я задохнулась и закричала от отчаяния, затем прижала руку ко рту. Я почувствовала, что у меня подгибаются ноги, но Дэвид был здесь, стоял сзади, и он обхватил рукой мою талию и держал меня прямо.
«Ох, Эндрю, мой любимый», — кричало мое сердце.
Слезы текли у меня из глаз, когда меня подвели к следующим двум отсекам, приподняли покрывала и показали мне сначала Лиссу, а потом Джейми. Мои детки, мои родные малыши. Меня слепили слезы, и я едва могла разглядеть их лица. Они были такими спокойными, такими неподвижными, такими холодными. Все, что я хотела, — это чтобы они были теплыми, чтобы я могла сохранить их в безопасности. Ох, мои бедные детки.
