Но, прежде чем она собралась что-нибудь сказать, по дому разнесся знакомый вопль Роджера:
— Босс Дик? Йо, босс Дик! Вы в доме? Блейн говорит, что одноглазая выдергивает стежки из швов. Будете дока звать, или сами заштопаете эту старую чертовку?
Ответ Стива убедил Монику в правоте Роджера: хозяин был в таком настроении, что мог бы вогнать в краску всех чертей в аду. Она слышала, как, громко бухая сапогами, он направился к выходу. И только когда звуки проклятий окончательно затихли, осторожно выглянула за дверь. Никого не заметив, поспешно вышла из спальни.
В гостиной Моника чуть не налетела на высокую стройную женщину с волосами цвета корицы, осанкой манекенщицы и с очень дорогим бриллиантовым браслетом на руке.
— Боже мой! — сказала женщина, разглядывая девушку. — С каких это пор Гордон завел гарем?
— Гордон?
— Ну да, Диксон. Гордон Стивен Диксон-третий, владелец этого ранчо и многого другого.
— А-а! Еще одно имя. Чудесно! Насчет гарема, — Моника произнесла это слово так, как это делают на Ближнем Востоке — «харим», — надо спросить его самого в следующий раз, когда он будет вам покупать бриллиантовый браслет…
— Простите?
— Вот ты где, Милда! — На пороге гостиной появилась еще одна женщина. — Я уж думала, ты с этим среброволосым соблазнителем.
Повернувшись, Моника увидела молодую высокую, хорошо сложенную женщину. Безупречная кожа, глаза, как два черных алмаза, красный шелковый комбинезон — сразу видно из Парижа.
— Боже мой! — теперь сказала Моника, бессознательно повторяя восклицание Милды. — У него и вправду гарем?
— У Роджера? — спросила черноглазая красавица. — Боюсь, это так. Но ему простительно. В конце концов, он один, а жаждущих его так много!
— Не у Роджера — у Стива. Босса Дика. Гордона Стивена Диксона-третьего — уточнила Моника.
— Вы забыли добавить — и брата Сандры, — сухо вставила брюнетка.
— Кого?
— Сандры, — улыбаясь, сказала Милда. — Давай познакомимся с этой маленькой гяуркой, пока она не пронзила нас одной из своих изящных шпилек. Кстати, где это вы такие достали?
— В Судане. Но они фабричные, не ручной работы, — рассеянно ответила Моника, не сводя глаз с высокой брюнетки. Рядом с ней и Милдой она чувствовала себя коротеньким заборным колышком, обернутым второсортной дерюгой.
Надо было остаться на Лугу! Здесь я чужая. Я не такая, как эти женщины. Господи, до чего ж они красивы! Вот их место здесь, а мое — нет. Не среди всех этих людей, где каждый знает друг друга, и Стива, то есть Гордона Стивена Диксона-третьего.
