Когда она сошла с поезда на вокзале Орсэ, было уже темно, хотя часы показывали всего половину шестого. Все омнибусы были полны, а редкие кабриолеты, проезжавшие вдоль набережной, оказывались уже занятыми.
Шарлотта решила пройти до дома пешком — свернула на улицу Сены, затем на улицу Бюси. Впереди ее снова ожидали огни и суета большого города.
На улице Месье-ле-Принс Шарлотте пришлось поставить на тротуар сумку с фруктами, чтобы отдохнула ее затекшая рука. Приехав домой раньше, чем намеревалась, она ожидала, что будет дома одна. Этьен еще не должен был вернуться из театра, а Луиза — со своего праздника.
У служанки был выходной день. Шарлотте нужно было разжечь огонь в камине, зажечь лампы и приготовить обед, и эта мысль ужаснула ее. У нее и так было слишком много работы и слишком много беспокойства. В такой вечер ей хотелось бы одеться и поехать в гости. В конце концов жизнь, подчиненная долгу, так же изнурительна, как долгая болезнь, и она с горечью думала, что теперь едва ли что-нибудь в ней изменится. Этьен всегда будет таким же слабым. Она всегда должна будет работать, воспитывая Элизу и пытаясь любой ценой найти в этой жизни какое-то место для себя. Ей нужно будет определить Элизу в хороший дорогой пансион, чтобы она стала настоящей молодой леди. Она хотела, чтобы ее дочь была более образованной и блестящей, чем она сама. Элиза обязательно должна удачно выйти замуж.
Волна ее негодования вдруг обратилась против Луизы. Ее сестра жила в ее доме, разумеется, оплачивая свое содержание, но при этом чувствовала себя независимой молодой леди, занятой своим вышиванием и своей поэзией. Ничто не могло бы раздражать Шарлотту больше. Луиза проводила время в пустых мечтах, переполненная ложными представлениями о жизни. У нее отвратительный вкус, вместе с тем она была ужасным снобом и выписывала все популярные журналы, чтобы не отставать от жизни. Ей было известно о каждом бале в каждом доме, и она даже знала, какими цветами были украшены комнаты, как они были освещены.
«А тем временем, — думала Шарлотта, — ее питание и освещение обходится гораздо дороже, чем то, что она платит мне за свое содержание. И только я забочусь обо всем».
Она прошла мимо лавки торговца углем и оказалась у ворот своего дома. Со двора доносились звуки топора — там какие-то выходцы из Савойи нанялись колоть дрова для домашних очагов.
Шарлотта поднялась на третий этаж, поставила на пол свою сумку и вытащила ключ. Через стенку была слышна скрипка Луи Комбатца, а внизу кричали дети Армана.
