В следующее воскресенье семейство Флоке не поехало в Жувизи, и Шарлотта надеялась, что этот перерыв окончательно поставит преграду между ней и Серио. Она боялась, что ей придется увидеть его снова, боялась встретиться с ним глазами или даже его вопросов.
Но через неделю они снова отправились в деревню. Днем все захотели пойти прогуляться, Шарлотта, опасаясь встретить соседа, пошла неохотно. Как нарочно, он первым встретился им на пути. Занятый, как обычно, возней со своей лодкой, он вышел поприветствовать дам. Шарлотта избегала его взгляда. Ей хотелось, чтобы его не существовало, и она не скрыла раздражения, когда мадам Морель пригласила его и его мать на чай.
Шарлотта всячески старалась не оставаться с ним наедине, но он так искусно действовал, что неожиданно она обнаружила себя стоящей рядом с ним под большим вишневым деревом, в то время как остальные ушли вперед.
— Я должен поговорить с вами, — спокойно сказал Серио, внимательно изучая узел на порванной веревке качелей.
— Есть ли в этом смысл? — Голос молодой женщины был холоден.
— Прошу вас. Мы не можем оставить это так.
— Нам нечего сказать друг другу.
Она еле сдерживала себя, чтобы не сказать ему оскорбительных слов. Он был уродлив, туп и самодоволен, и ей ненавистно было думать о том, что произошло между ними. Это он понимал.
— Вы очень жестоки, — сказал он тихо.
Она повернула к нему свое равнодушное, но все еще со следами напряжения лицо.
— Забудьте все, — сказала она. — Больше мне нечего вам сказать.
Она хотела повернуться и уйти, полагая, что он не осмелится ее задерживать, однако не заметила, что остальные, шедшие впереди них, уже скрылись из виду за углом оранжереи. Серио воспользовался этим и схватил Шарлотту за руку.
— Вы думаете, я с этим смирюсь? Неужели вы ничего не чувствуете? Вы должны объяснить мне.
— Отпустите меня.
Он в изумлении уставился на нее.
— Что вы за женщина, Шарлотта Флоке? — выдохнул он. — Вы не какая-нибудь пустышка и не истеричка, а вы отдались мне, как обычная развратница. Что вам от меня было нужно? Неужели вы мне не скажете?
Ее тронула мольба, с которой он смотрел на нее своими выразительными глазами, и она пожалела его.
— Простите меня, — сказала она, — …и не пытайтесь понять. Возможно, я и сама не понимаю себя.
Он все еще держал ее за руку, не желая отпускать ее.
— Будьте великодушны… — попросила она.
Он отпустил ее руку, но продолжал наблюдать за ней, пытаясь прочитать правду на ее маленьком изменчивом лице, в ее прекрасных ускользающих глазах.
