Для того чтобы философу стать религиозным, ему надо проделать долгое путешествие… это очень и очень трудно, почти невозможно. Это кажется невообразимо трудным. Все его бытие стоит на кону, он должен полностью разрушить самого себя, только после этого он может стать религиозным. Вот почему философы изобрели одну игру. Игра называется теология. Это не религия, а просто уловка философов, которым хочется почувствовать себя религиозными. Они думали об истине, красоте, о том и об этом, теперь они стали думать о Боге. Теология значит логика теоса, логика Бога. Философы сделали проблему также и из Бога и принялись ее решать. Теология — это лжерелигия. Это часть философии, которая не имеет ничего общего с религией.
Для ученого хотя и трудно, но все-таки возможно развернуться на сто восемьдесят градусов и стать религиозным человеком, потому что и религия, и наука принадлежат возрасту юности. Попробуйте понять это: искусство принадлежит возрасту детства, философия принадлежит старости, а религия и наука принадлежат юности. Для обеих нужна энергия. Наука полна ненависти, религия полна любви. Наука сражается с жизнью, религия полна любви к жизни.
Ребенок ближе к юности, потому что рано или поздно он вырастет. Если он нормально развивающийся ребенок, он станет религиозным. Каждый художник, если он растет, развивается, в один прекрасный день переступает порог храма, где обитают боги. Каждый поэт, каждый музыкант, каждый танцовщик, если он продолжает развиваться, если он не останавливается в развитии где-то посредине пути, становится религиозным. Это естественный путь развития человека искусства.
Ученому надо повернуться на сто восемьдесят градусов. Он не может дорасти до религии, ему надо измениться самому, выбрать новое направление. Он легко может превратиться в философа. Множество ученых в зрелом возрасте — Эддингтон, Джеймс Джинс — становились философами. Это несложно.
Для религиозного человека невозможно дорасти до возраста старости, религиозный человек никогда не стареет. Он становится старше, старше, старше и в то же время становится все более юным. Он никогда не становится стариком. Возраст старости не имеет отношения к религиозному человеку, потому что он живет каждым моментом, и каждый момент полон свежести. Он остается юным. Он так глубоко любит жизнь, что жизнь вознаграждает его юностью. Старик — это тот, кого отвергает жизнь, кто готовится стать негодным материалом, отброшенным в сторону. Его уже использовали, больше в нем нет нужды.
