Однорукий оглянулся — в соседнем ряду, чуть отставая от них и делая вид, будто прицениваются к рыбе, шли в потоке покупателей двое мужчин в одинаково темных костюмах и белых рубашках с галстуками. Журавин перехватил этот взгляд, и однорукий сказал озабоченно:
— Похоже, это ЦРУ. Все-таки я не ушел от них, извините. Может, пойдем отсюда в другое место?
— Да плевать! — сказал Журавин. — Они нас не слышат. — И, отвернув полу своей кожаной куртки, показал «пин» — миниатюрную булавку. — Это тоже шумовой глушитель, только японский, последняя модель, из магазина «Spy». Итак, почему Шварц выбрал меня? Потому что мой эксперимент с фотосинтезом был красивым: я взял дюжину так называемых культурных растений, а из сорняков — лопух банальный, широколистный. И показал, что в одной и той же среде, на одной и той же почве и при одном и том же освещении банальный лопух растет в полтора раза быстрее, чем любое культурное произведение цивилизации — пшеница, рис, герань, томаты, ну и так далее. Иными словами, в борьбе за фотосинтез, то есть за место под солнцем, любой лопух раскрывает свои листья шире других и перекрывает всем остальным доступ к солнечным лучам. Шварц хохотал до слез! Нет, серьезно! Он сел на пол перед теликом и кричал, что у него оргазм от этого эксперимента. А потом пригласил меня на чай в профессорскую столовую, спросил, видели ли эту пленку мои предки, кто они такие и как они на нее реагировали. Я сказал, что мой отец хоть и генерал КГБ, но смеялся почти так, как он. Правда, без оргазма. И тогда Шварц сказал мне практически напрямую, чего он хочет. «Я вижу, ты остроумный парень, — сказал он, — и твой отец, кажется, тоже. Жаль, что он не бывает на моих лекциях, у меня есть еще несколько смешных идей. Может быть, ты снимешь мою следующую лекцию своей видеокамерой? Только я не хочу, чтобы это выглядело так, словно я через тебя прошу что-то у КГБ. Это никогда не работает, да мне от них ничего не надо. Наоборот, ты покажи ему мою лекцию как пример диссидентщины. Настучи на меня, ты понял?» Я понял его, но мы ничем не рисковали: мой отец никогда не стучал и никого не сажал, он был технарем — изобретал всякие пластиковые и жидкостные микрофоны, которые нельзя обнаружить металлоискателем, вот эту авторучку, которая у вас в кармане, и все такое. Ну да, что вы так смотрите? Мой отец был доктором технических наук, имел две закрытые госпремии за секретные разработки…
— Нет, ничего, продолжайте. Мне стало интересно.
