Чашка горячего кофе и тут же, на подносе, бокал с апельсиновым соком, кружочки ананаса и теплый, разрезанный пополам бублик — одно колечко намазано взбитым сырным кремом, второе накрыто розовыми ломтиками соленой белуги.
От изумления Марк захлопал сонными глазами и сел в постели.
— Где ты это взяла?
— В магазине за углом.
— Это русский завтрак?
— Конечно.
Скрестив ноги по-индийски, она сидела рядом с ним — утренняя, свежая, уже умытая, в его рубашке, завязанной узлом на пупке, а ниже — открытая до трусиков. И — с тем неуловимым внутренним сиянием в глазах, которое всегда сквозит в женщине после такой ночи.
Марк потянулся к ней.
— Подожди! — приказала она. — Сначала поешь. А то умрешь от истощения.
И развернула свежий «Нью-Йорк пост», прочла заголовок:
ПЕРВАЯ ЖЕРТВА КОСМИЧЕСКИХ ОЖОГОВ НАЙДЕНА МЕРТВОЙ НА ПЛЯЖЕ В ЛОНГ-АЙЛЕНДЕ!!!
Исключительно в «ПОСТ»! Подробности на второй и третьей страницах!
— Уже узнали! — вырвалось у Марка.
Анна вскинула на него глаза:
— Что узнали?
— Ничего…
— Ты что-то скрываешь от меня?
Он вздохнул:
— Наверно, теперь я могу сказать. Я действительно работаю в ФБР. Об этой смерти мы знали еще вчера. Но не хотели, чтобы это попало в печать. Она взяла напрокат коня и заездила до смерти и его, и себя.
— Ужас! — Анна рассматривала фотографии трупов коня и Катрин Хилч на пляже в Лонг-Айленде. И птиц, разгуливающих по этим трупам. И прибытие на пляж полиции и «скорой помощи».
— Где они взяли эти фотографии? — удивился Марк.
— «Фото Ирвина Максвелла, — прочла она. — Мистер Максвелл, яхтсмен из Ориент-Шор, Лонг-Айленд, первым сообщил в полицию о трупах на берегу».
Черт! Слава Богу, что хоть ребята из прибрежной охраны и охраны лесопарков не спекулируют фотографиями покойников и пресса еще не знает о двух других жертвах.
— А что еще вы хотите скрыть от публики? — Анна посмотрела ему в глаза.
— Ничего.
— Не ври мне. Пожалуйста.
— Я не вру.
Она листала газету.
— Еще двадцать два выжигания за эту ночь. Но ни одной фотографии, как эти ожоги выглядят. — Анна пытливо взглянула на Марка. — Неужели это так ужасно?
— Нет. Даже наоборот, — усмехнулся он. — Они заживают так быстро, что, когда женщина приходит в госпиталь, уже практически нечего фотографировать. Кроме плоской груди, конечно.
— Кошмар! И вы не можете арестовать выжигателей?
— В космосе? — усмехнулся он.
Она вздохнула:
— Похоже, я и эту ночь не смогу быть одна…
— А ты здесь только потому, что боишься луча из космоса?
Она улыбнулась:
