Марк подъехал к Роберту Хьюгу, тот спросил:
— Есть новости?
— Нет, — сказал Марк.
— У нас тоже, — вздохнул Роберт.
— Как на кладбище, — добавил Алан Кенингсон, один из лучших агентов сектора контршпионажа. — Известно, что рано или поздно принесут новых покойников, но кого и когда — только Бог знает.
— Я еду домой, моя смена кончилась, — сказал Марк.
— Валяй, — кивнул Роберт Хьюг.
— Увидимся утром.
Марк пересек Центральный парк и покатил вверх по Бродвею. Но и тут, на западной стороне Манхэттена, было непривычно пусто и уныло. Словно за сценой опустевшего театра, среди безлюдных декораций. Марк разочарованно свернул к Гудзону, выехал на «Генри Хадсон Парк-уэй» и покатил на север. Слева, за рекой, светился Нью-Джерси. Там не было никаких выжиганий грудей, патрульных вертолетов, АВАКСов, и вообще там была нормальная человеческая жизнь. Только в этом ебаном Нью-Йорке каждый день черт-те что — то взрыв во Всемирном торговом центре, то мафиозная разборка с десятком трупов, то визит Ясира Арафата, то политическое убийство или всемирный съезд гомосексуалистов и лесбиянок.
Впрочем, сейчас самое главное — не заснуть за рулем. Марк включил радио. Машина тут же заполнилась голосами ночных радиокомментаторов. Какой-то остряк изгилялся по поводу возросшего спроса на мужчин и уверял слушательниц, что те мужчины, которые в прошлую ночь не смогли уберечь своих любовниц от потери правой груди, были просто импотентами. Бывший мэр Нью-Йорка Динкинс ехидно объяснял, что во время его правления подобные бедствия в городе не случались. Радио «Кристиан сайнт монитор» передавало молитвы. Марка не устроило ни то, ни другое, ни третье, и он нашел испанскую радиостанцию с какой-то неистовой кубинской румбой. «Наверно, испанцы — самая здоровая нация в мире, — подумал Марк, — даже во время второго пришествия Христа и конца света они не перестанут танцевать и стучать каблуками». Он вывел звук на полную мощность. При такой музыке он наверняка не уснет за рулем.
И через десять минут он действительно без происшествий доехал до Ривердэйла, чуть ли не самого северного жилого района города, припарковал машину на улице и вошел в подъезд многоквартирного семиэтажного дома. Здесь, на втором этаже, он снимал небольшую квартиру с одной спальней. Окна этой квартиры выходили на запад, под ними были двор и стоянка для машин, а дальше, в просвете между соседними домами, были видны «Генри Хадсон Парк-уэй» и узкая полоска парка вдоль него. По этой полоске по утрам и вечерам соседи выгуливали собак.
