Но овладевший им демон не спешил. Наверно, ему тоже было жалко сразу убивать такое существо, как я. Сперва ему хотелось повеселиться.
— Славный прием — выдавливание глаза, — хрипло заговорил одержимый. — Ни разу не проводил его на учениках. Иной раз руки так и тянутся, но нельзя. С другой стороны — почему нельзя? Всегда в глубине души считал, что это порочная тактика — только обозначать приемы! А в реальном бою тоже будете их обозначать?! Нет — тренировка должна идти в полный контакт, только тогда от нее будет толк!
«Пора валить», — подумала я.
Видно, та же мысль пришла и моим однокурсникам. В тумане замелькали тени...
— Сидеть!!! — прорычал одержимый таким жутким голосом, что у меня сами собой подогнулись колени. Мэтр подхватил меня, попутно вывернув кисть таким манером, что я чуть не задохнулась от боли. — Трижды показывать не буду! Только дважды, хе-хе, по количеству глаз... Потом будем тренироваться в парах. Кто не сумеет повторить прием — становится следующим наглядным пособием. И так, пока не останется один зрячий! Ну, поехали! Сперва выдавливаем правый...
Я заорала первая. Через миг красный туман завибрировал от истошных воплей. Из-за них никто не расслышал, как в аудитории распахнулась дверь, и сердитый голос громко спросил:
— Что у вас тут происходит?!
Вопли затихли. Кто-то подвывал от страха, кто-то громко всхлипывал, кого-то тошнило... Сквозь туман и слезы боли в глазах я едва могла разглядеть в дверях высокую фигуру в синей мантии.
— Сколько можно орать? — раздраженно спросил Альва. — У меня диспут! Студенты сами себя не слышат! Мэтр Тиего, я все понимаю, но вы на этаже все-таки не один...
Тут Альва резко оборвал речь, — видимо, понял, что здесь вовсе не практикум по убийству демона, а нечто прямо противоположное.
— Я тебя узнал! — воскликнул вдруг Тиего с несвойственным ему подобострастием.
— Тем хуже для тебя, — отозвался Альва.
И исчез.
Не успела я возмутиться его трусостью, впасть в отчаяние и снова приготовиться к жестокой смерти, как он возник снова — прямо перед нами.
Как он странно выглядел в этом зловонном тумане! Кожа Альвы казалась совершенно серой. Черты лица уродливо изменились. Он постарел на глазах; тонкий нос загнулся крючком, в углах рта возникли жестокие складки.
Глаза вспыхнули изнутри. Меня окатила волна жара и мороза одновременно.
— Отпусти ее, ничтожный, — приказал он властным тоном, не допускающим неповиновения.
К моему изумлению, одержимый так и сделал. Я рухнула на пол, скорчилась, прижимая к груди вывернутую кисть и с изумлением глядя, как Альва смыкает руки на шее Тиего.
