Я грезил в сонной тишине,
Ненарушимой и безбрежной,
И было странно слушать мне
Твой плач, и жалобный и нежный.
В пустынной спальне, без огня,
Я был объят мечтой иною, —
Ночь, ночь овладевала мною,
Качала и влекла меня.
Твои упреки облекал
Глухой прибой в размер певучий,
И вот — в молчанье стих летучий,
Стих быстротечный возникал.
А я лежал, закинув руки
К каким-то темным облакам,
Я плыл в невозмутимой муке
Навстречу дальним маякам.
И папиросы пепел жаркий,
Дрожавший где-то в стороне,
