Выход был. А как же иначе: ведь люди второй рунической династии, которые приходили сюда читать свои древние книги, разумеется сначала вымыв руки, почистив сапоги и поклявшись честью, что не будут плевать ни на пол, ни — что ещё хуже — на пергамента, должны же были как-нибудь приходить и уходить. В конце просеки сохранилась никому не известная и не нанесённая ни на какую карту старинная дорога, которая вела по южному склону Чёрных гор всё дальше от реки и терялась где-то в лесах на севере.
Когда они вышли из пещеры, была ночь, но такая светлая, с такими яркими звёздами и ясной луной, что они решили сразу же отправиться в путь.
Дорога начиналась в противоположной месту их прибытия стороне. Её совсем не было видно, спрятанную среди кедров и заросшую кое-где кустами маленьких ромашек, но она угадывалась по остаткам древних булыжников, которыми дорогу когда-то вымостили.
Булыжники были небольшие, восьмиугольные, ладно пригнанные друг к другу, словно пчелиные соты. В зарослях ромашек виднелись невысокие колонны, служившие в прошлом опорой для перил лестницы. Иногда дорога прерывалась маленькими террасами для отдыха. Пока они спускались, на смену кедрам пришли лиственницы, потом — огромные каштаны и дубы.
Ночь была настолько светлая, что Сайра остановилась, чтобы собрать каштаны. Она наполняла ими мешок, стараясь не поколоть рук колючками. Когда мешок был наполовину полон, а её руки, несмотря на старания, исколоты… она вдруг заплакала.
— Радуйся, что нас не повесили! — проворчал охотник.
Неожиданно Сайра развернулась и направилась обратно к пещере.
— Я вернусь к малышу, — решительно сказала она.
— Он ни в чём не виноват, — мягко, спокойно, но уверенно, тоном человека, который не поменяет своего решения, продолжила Сайра. — Он ничего плохого не сделал. Совсем наоборот. Он жертвует дракону свою жизнь, чтобы вернуть солнце. Он спасает мир. А мы его даже не поблагодарили! Его отец, может, и был подлецом, но что с того? Малыш в этом не виноват. И потом, разве его отец всё это начал? Он просто не захотел положить конец веку дождя. А это меняет дело. Он не захотел тратить свою жизнь на дракона и улучшение погоды. Может, он не мог. Может, он сам был болен. Может, у него были другие дела. Например, вернуться к сыну и предупредить о чём-то важном. Откуда нам знать? Да как мы смеем его судить?! Испокон веков эльфов обвиняют во всех несчастьях, и мы тоже хороши — сразу же примкнули к общему хору! В любом случае, отец малыша не виноват в приходе тьмы. Он просто ограничился тем, что не спас мир…
