Человек сам не прощает себя, сам выносит себе приговор и, приняв роль жертвы, с укором смотрит на Бога: вот, Ты убиваешь меня, но я-то этим искупаю свой грех, а Ты, выходит, палач.
Мы судим Бога — не Он нас. Это просто садизм. Человек сваливает приговор на Бога. И тем его осуждает.
Тысячу раз подумаешь, прежде чем кого-то сотворить.
Люди — мерзкие твари, которые сами придумывают — законы, сами нашкодят, сами себя осудят, сами приведут приговор в исполнение, а потом подымают укоряюще-жалостливый взор к небу: будь милостив, Боженька! Ничего не хотят слышать, хоть надорвись. Глухи, глухи, глухи.
Сущность есть ряд незыблемых правил и принципов, некая неразрушимая монада, принятая раз и навсегда. Раз и навсегда сделанный выбор, несвобода, детерминация. Существование есть постоянный выбор. Именно выбор делает свободным. Это одно из толкований понятие свободы, экзистенциалистское. «Человек — это способность выбирать. Это выбор». Потому что в человеке нет незыблемой сущности, которая определяет его действия, меру его бытия. Человек постоянно осуществляет себя в существовании.
Всякая попытка свести Бога к какой-то сущности кончается одинаково: представлением о некоем «тоталитарном» существе. Разум ограничивает, уплощает самое тонкое интуитивное представление, стремится свети к законам и правилам. В конце концов абсолютное Существо становится абсолютным тираном, требующим жертв со стороны «относительных» частей. Общее превыше частного, таков орфический закон. И если интуитивное восприятие Бога, которое всегда безоценочно, мистично, всегда сливает все сущее в Одно, подвергнуть интеллектуальной рефлексии, получится типичная орфическая картина: части автоматически мыслятся как механически соединенные в некое целое (пространственный образ деления организма на клетки довершает черное дело априорных условий опыта и категорий рассудка, в которых только и может воспринимать Бога сознательный индивид, приближая его таким образом к «слишком человеческому»). Ради жизни целого иногда необходимо жертвовать частным (лучше выдрать глаз и отрубить руку, чем…), а уж кто определяет, чем и кем пожертвовать, если мы все клетки, и клетки активные… Разобрав, разложив, растлив таким образом интуитивное видение одной моей подруги, мы составили тезисы и подписали: И. В. Сталин.
Существование невыразимо в понятиях разума. Невыразимо через определение сущности. Четкие правила и инструкции — для «лоуфол гудов», паладинов, которые не выбирают себя, не становятся в бытии. У них есть сущность, которой они не изменяют: «Могу поделиться рубашкой». Для всех случаев одна рубашка.
