«Да. А Ишигуро получил четкий приказ: не позволять начинаться расследованию. Мне же нужно было расследование начать. Но мне надо было сделать это таким образом, чтобы он не выглядел некомпетентным. Поэтому я сыграл вышедшего из себя гайджина. Теперь он мне обязан. И это хорошо, потому что позднее мне может понадобиться его помощь.» «Он вам обязан?», спросил я, слегка встревожено. Эта идея у меня в голове не укладывалась. Коннор только что вопил на Ишигуро – основательно унизив его, насколько я понимал.
Коннор вздохнул. "Даже если ты не понимаешь, что произошло, поверь мне:
Ишигуро понимает все очень хорошо. У него была проблема и я помог ему ее решить."
Я все еще не понимал по-настоящему и начал было спрашивать, но Коннор поднял руку. «Думаю, нам лучше взглянуть на сцену, пока Грэм и его команда не перевернули все окончательно.»
* * *
Прошло почти два года с тех пор, как я работал в отделе детективов, и я почувствовал, как приятно снова столкнуться с убийством. Вернулись все воспоминания: напряжение ночи, адреналиновая тоска от плохого кофе в бумажных стаканчиках, все группы, работающие вокруг – некая разновидность бешеной энергии, вертящейся вокруг центра, где кто-то лежит мертвый. Место действия каждого убийства обладает той же энергией и той же окончательностью в центре. Когда смотришь на мертвеца, то видишь некую очевидность, но в то же время – невероятную загадку. Даже в простейшей домашней ссоре, где женщина наконец решается застрелить парня, смотришь на нее, всю покрытую шрамами и сигаретными ожогами, и задаешься вопросом: почему именно сегодня? Что такого особенного в сегодняшней ночи? Всегда понятно, на что смотришь, и всегда имеется что-то, что следует добавить. Сразу и то, и то. На месте убийства присутствует глубинное ощущение правды бытия, сути существования, до вони блевотины и дефекации. Обычно, кто-нибудь плачет и приходится к этому прислушиваться. Прекращаются обычные дрязги: лежит мертвец, и это неоспоримый факт, вроде валуна на дороге, который должны объезжать все машины. В такой мрачной и реальной обстановке прорастает настоящее товарищество, потому что работаешь допоздна с людьми, которых знаешь, знаешь по-настоящему хорошо, потому что видишь их все время. В ЛА случается по четыре убийства в день, по одному через каждые шесть часов. И каждый детектив на месте преступления уже имеет по десять убийств, висящих на нем, что превращает новое в невыносимое бремя, поэтому он и все остальные надеются раскрыть его на месте и убрать камень с дороги. Именно эта целеустремленность, напряжение и энергия сплачивают всех вместе. А после того, как занимаешься этим несколько лет, то к такому привыкаешь. И к своему удивлению, войдя в конференц-зал, я осознал, что тосковал по этой работе.
