«Неправда», вмещалась Тереза. "Это возможно. Даже с этими лентами.
Здесь не требуется менять слишком много пикселов."
Я спросил: «Вы в этом уверены?»
«Ну», сказала Тереза, «Единственный способ, которым это может быть сделано так быстро, это с помощью автоматизированной программы, но даже для самых изощренных программ необходимо вручную полировать детали. Штуки, вроде плохих наплывов, могут все испортить.»
«Плохих наплывов?», спросил я. Я обнаружил, что мне нравится задавать ей вопросы. И нравится смотреть на ее лицо.
«Плохие наплывы движения», сказал Сандерс. «Видео идет на тридцати кадрах в секунду. Можно представить себе каждый кадр видео, как снимок, снятый со скоростью затвора в одну тридцатую секунды. А это очень медленно – гораздо медленнее, чем у карманных фотокамер. Если вы снимете бегуна на одной тридцатой секунды, ноги станут просто полосами. Наплывами. Это называется наплывом движения. И если вы меняете механически, то он начинает выглядеть плохо. Образцы кажутся слишком острыми, слишком четкими. Углы кажутся странными. Вернемся к русским: можно видеть, что были изменения. Для реалистического движения необходима правильная доза наплыва.» «Понятно.»
Тереза сказала: «И есть еще сдвиг цвета.»
«Верно», сказал Сандерс. «Внутри самого наплыва существует цветовой сдвиг. Например, взгляните сюда на монитор. На мужчине надет голубой костюм и его пиджак крутится, когда он ведет девушку в комнату. Вот. Если вы возьмете один из кадров этой акции и увеличим его до пикселов, вы обнаружите, что пиджак-то голубой, но наплыв усиливает оттенки светло-голубого, пока на границе цвет кажется почти прозрачным – по отдельному кадру нельзя в точности сказать, где кончается пиджак и начинается фон.»
Я смутно смог представить себе это. «Окей…» «Если цвета границы не слабеют гладко, то это можно заметить немедленно. Можно потратить часы, чтобы вычистить несколько секунд ленты коммерческого клипа. Но если этого не сделать, то клип будет выглядеть плоховато.» Он щелкнул пальцами.
«Так даже если они скопировали ленты, они не могли ее изменить?»
«Не за пять часов», сказал Сандерс. «У них просто не было времени.»
«Тогда мы смотрим на то, что действительно случилось.» «Никаких сомнений», сказал Сандерс. «Но в любом случае мы покопаемся с этой картинкой, когда вы уйдете. Тереза хочет поиграться, я знаю, что хочет. И я тоже. Загляните к нам сегодня позднее. Мы скажем, есть ли здесь что-нибудь забавное. Но фундаментально, этого нельзя сделать. И тем более нельзя сделать здесь.»
