— М-да, то-то у меня на работе никто не верит, что здесь снимают сериал «В лучах славы».
Джулиан повернулся к жене:
— Кстати, на работе все в порядке? Ты в последнее время ничего не рассказываешь.
— В основном все хорошо. Помнишь мою пациентку из Хантли, новенькую девочку-стипендиатку? Ну, из другой социальной среды? Она чувствует себя в Хантли чужой и думает, это потому, что она толстая; Убедила себя, будто у нее чудовищное ожирение, хотя все в пределах нормы.
— И как ты ее лечишь?
Брук вздохнула:
— Знаешь, в таких случаях мало что можно сделать, только слушать и разубеждать. Просто нужно за ней присматривать и держать под контролем. У нее нет серьезных нарушений, но когда молоденькая девочка зацикливается на своем весе, это, сам понимаешь, небезопасно. Со следующего месяца у них каникулы, как бы чего не натворила за лето.
— А что в больнице?
— Все нормально. Маргарет меня еле отпустила, но тут уж ты не поможешь.
Джулиан посмотрел на жену:
— Неужели без тебя два дня не обойдутся?
— Но я же брала три, когда снимали шоу Лено, полдня на твои интервью в Нью-Йорке и один день для презентации твоего альбома. И это за полтора месяца! Ладно, пусть ворчит. Я тебя почти не вижу. Возможность побыть вместе не променяю ни на что!
— Брук, по-моему, несправедливо говорить, что мы с тобой совсем не видимся. Ты же понимаешь, столько событий, сумасшествие какое-то… в хорошем смысле.
Она не согласилась — нельзя считать совместным времяпровождением случайный час раз в пару дней, когда Джулиану удавалось вырваться домой. Однако Брук и сама не ожидала, что ее замечание прозвучит довольно резко.
— Я не то хотела сказать, — мягко произнесла она. — Сейчас мы вместе, так давай радоваться каждой минуте, хорошо?
Несколько минут они ехали молча. Брук коснулась лба кончиками пальцев и спросила:
— Неужели я познакомлюсь с самим Тимом Риггинсом?
— А кто это?
— Не притворяйся!
— Он тренер или квотербек? Я начинаю путаться, — улыбнулся Джулиан. Можно подумать, кто-нибудь не знает Тима Риггинса!
— Ну-ну. Придет он на вечеринку, все женщины умрут от страсти, вот тогда попрыгаешь.
Джулиан хлопнул ладонью по рулю в притворной ярости.
— Как же так? Ведь они должны умирать при моем появлении! Это же я рок-звезда!
Брук наклонилась и поцеловала мужа в щеку.
— Конечно-конечно. Если они на секунду отведут взгляд от Риггинса и заметят тебя, попадают как кегли.
— Ну, теперь я точно не скажу, куда мы едем, — пригрозил Джулиан.
Сосредоточенно сведя брови, он объезжал попадавшиеся через каждые десять футов выбоины, наполненные водой после ночной грозы. Джулиан не привык водить машину. Брук с ужасом думала: неужели они отправятся в поход? Или это будет вылазка на природу, или предстоит сплавляться на плотах, или удить рыбу? Но она напомнила себе, что муж родился и вырос в Нью-Йорке, и все его робкие попытки ощутить единение с природой ограничивались воскресной поливкой бонсая на тумбочке. Его натуралистические познания были ограничены: скажем, он мог отличить крысу от мыши на платформе метро и угадывал, кто из обитавших в винном магазинчике котов настроен дружелюбно, а к кому не стоит подходить, ибо знакомство кончится шипением и царапинами. Джулиан предпочитал не пачкать туфли и следить за чистотой кровати и отваживался войти в Центральный парк на концерт на лётней эстраде или на пикник, когда друзья что-нибудь праздновали, только вооружившись пригоршней таблеток кларитина и сотовым с полной зарядкой. Он терпеть не мог, когда жена называла его городским принцем, но доказать обратное не мог.
