— Чего ж ты хочешь. Денег?
В вопросе личиноголового проскользнула насмешка. Намеренно не замечая её, Влад холодно повысил голос.
— Я хочу знать, что происходит и в каком виде меня используют.
Личиноголовый сощурился, осмотрел его с ног до головы, потом медленно закрыл приоткрытую дверь конторки, будто их кто-то мог слышать, хотя Влад не замечал за окнами ни малейшего признака близкого присутствия другого человека.
— Так, — проговорил он под нос. — Я подозревал, разговор начнётся здесь. — И он резче приказал: — Сядь! — Когда Влад невольно подчинился, он продолжил: — Я же предупреждал, ты не сможешь в это поверить.
Влад сухо сглотнул и тише предложил:
— Попробуй объяснить так, чтобы я поверил.
— Ты этого точно хочешь прямо сейчас? Или всё ж отложим?
— Отложим до чего? — Кривая усмешка исказила лицо Влада. — До того, как меня прикончат, и не надо будет тратить время на разговоры? Нет уж. Если меня втянули, я хочу знать, почему и зачем. И знать сейчас.
На личиноголового, казалось, столь определённо высказанное требование произвело некоторое впечатление. Во всяком случае, он опустился на лавку по другую сторону стола, на котором закипел и отключился чайник. Владу тоже пришлось сесть на прежнее место.
— Кипяток остынет, — подбородком указал на чайник личиноголовый.
— Пускай, — сказал Влад. — Я слушаю.
— Ладно. Тогда приготовься непредвзято судить об одной древней и одновременно самой, что ни на есть, современной истории.
— Я слушаю, — повторил Влад.
Личиноголовый приподнял взор к потолку, затем вновь опустил на собеседника, уставился на него холодным взглядом.
— Ты знаешь, быть может…, Погребение Чингиз-хана сопровождалось особо жестокими и странными обрядами. — Он смолк, изучая разглядывал лицо Влада, давая ему время привыкнуть к неожиданному повороту разговора. Потом невозмутимо продолжил с таким выражением, которое давало понять, де, мне всё равно, веришь ты иль нет, сам напросился. — Много дней погребальную процессию кочевников сопровождало отборное войско. Его личная охрана. Ни к кому войско не проявляло жалости, всё живое вырезало на своём пути. Само погребение совершилось тайно, в безводной и безлюдной степи. Знали о нём немногие, а все следы были тщательно уничтожены. Одному из самых верных хану племён монголов поручили охранять от чужаков огромную территорию, на которой предположительно скрыто место погребения. И племя охраняло её почти семь веков. — Он говорил ровно, без запинок, словно учитель о любимой теме. — С того времени на всех завоёванных жестоким Воителем землях оглашалось предупреждение. Кто нарушит покой ханского погребения, снова вызовет в мире ужасные по кровопролитию и разрушениям войны. Сравнимые с войнами самого Чингиз-Хана.
