— Тормози или угощу свинцом твою чёртову задницу!
— Эй?! Ты что?.. спятил? — гулко огрызнулся под шлемом высокий голос.
Голос был тоже незнакомым. Клочья последних сомнений вмиг сорвались и развеялись свистящим воздухом.
— На счёт три — стреляю! — рявкнул Влад. — Раз, два...
Самозванец нехотя провернул рукоять газа, и напряжённая дрожь мотоцикла стала постепенно ослабевать. Скорость заметно падала, и преследователь быстро настигал их, ярче и ярче освещая вблизи края дороги. Справа жилые дома сталинской эпохи сменились высокими железобетонными заборами предприятий. Неожиданно для Влада притихший самозванец привстал, в долю секунды перекинул левую ногу через сидение и отпрыгнул над пешеходной дорожкой к тени деревьев, одновременно подтолкнув руль к повороту в противоположную сторону. От его толчка мотоцикл понесло наискось дороги, и Влад неосознанным побуждением потянулся к рулевым рогам, наклонился, но дотянулся лишь до их ближайших изгибов. Он уже ничего не мог сделать и изменить, с обречённостью летящего в пропасть отмечал только, что мгновения, как резина, растянулись в его сознании. В холодном поту от ужаса он наблюдал, как переднее колесо налетело на бордюр, выпрыгнуло на дорожку возле осветительного столба и врезалось в чугунный узор ограды набережной, будто намеревалось прободать в ней большую дыру. Колесу это не удалось, и задняя часть мотоцикла взбрыкнула и подпрыгнула кверху. Выброшенный с сидения Влад сам себе показался беспомощным птенцом. В свободном полёте нелепо переворачиваясь через голову, он вдруг увидал в отсветах разных огней, что под старым деревом за дорогой самозванец привстал с травы на колено, выхватил из кармана расстёгнутой куртки пистолет и тут же выстрелил в бензобак своего мотоцикла. Взрывом бензина мотоцикл, казалось, разорвало на куски. Пламя вмиг жадно поглотило весь корпус, едва не дотянулось до ноги Влада, и горячая волна тугим воздухом ударила по всему телу, швырнула его ещё дальше, как пушинку пронесла над рекой с десяток метров.
Оглушённый и почти ослеплённый он шлёпнулся животом о мутную гладь с тусклыми блёсками, неосознанно успевая накрыть лицо обеими руками. Холодная вода поглотила его всего и разом. Сначала как будто многочисленными щупальцами голодной твари она пролезла через ткани одежды, повсюду коснулась тела, затем в считанные секунды промочила его насквозь, освежая чувства и голову. Бестолково и отчаянно заработав руками и ногами, он вынырнул на поверхность и стал приходить в себя, удивляясь, что ещё жив. Пламя вперемешку с чадом жадно глодало искорёженные остатки мотоцикла и повреждённый участок ограды набережной, красными отсветами удовлетворённо играло на воде, на ряби, которая кругами расходилась от места, где он барахтался. Успокаиваясь и одновременно переживая дикую радость от только что пережитых ощущений, он неспешно поплыл в сторону ближайшей гранитной набережной. Течением его плавно смещало от места пожара. Он высматривал, где можно выбраться на слишком крутую набережную, когда некто до неузнаваемости изменённый отсветами пляски кроваво-красного пламени, слегка прихрамывая на левую ногу, выбежал к ограде. То оказался самозванец. Держа шлем в левой руке, самозванец навскидку прицелился из короткого пистолета.
