- А он?
- А нет его больше...
ОЙ, ДА ХАРИТША!
***
День чудесный! Разгар лета. Воздух горяч и ароматен. По грунтовой дороге, между золотящейся налитыми колосьями колхозной нивой и глубоким оврагом, на дне которого сверкает небольшой зачуханый ставок с вонючей водой и изуродованными коровьими копытами берегами, несётся, блестя вымытыми спицами, шустрый велосипедик.
Это Харитоша – аккуратный почтальон, везёт из района в родную деревеньку, полную сумку всевозможных радостей.
Он выябуется. То руль бросит, то ноги задерёт, то на одну педальку станет. При этом он громко поёт свою любимую песенку, живенько помахивая ручками в такт.
Еду, еду, еду, еду. Еду - письма раздаю!
Не сходя с велосипеда, я с улыбкой всем пою;
Не скучайте! Получайте! Кто заждался, кто влюблён.
Письма нежные, родные, деловые, заказные,
Всем вручает Харитоша - аккуратный почтальон!
Блаблабла...
Он молод, здоров и по своему счастлив. Велосипедик катится под уклон, даруя своему хозяину редкостные моменты наслаждения ездой без осточертелого кручения педалей и прочих ацких и удрачающих моментов. И Харитоша – благодарный мальчик, полностью растворяется в скорости, упиваясь случаем.
Тяжёлая сумка трёт плечо своей засаленной лямкой, но это не мешает вытворять всевозможные кульбиты, ловкому, горланящему хлопчику...
Харитошу нашли пастухи, уже на закате пригнавшие деревенское стадо на водопой, к тому самому ставку с вонючей водой.
Аккуратный почтальон, покрытый сплошь синяками и ссадинами, лежал в совершенно неестественной позе, брошенной кое-как, гуттаперчевой куклы.
Безысходно раздувшийся живот, то и дело сотрясали меленькие конвульсии, и еле заметно шевелились обескровленные губы. Сиплое дыхание на миг прервалось, когда к тому, что совсем недавно было Харитошей, подбежали люди. Широко раскрытые глаза его застыли и последний выдох явил ошеломлённым пастухам, финальную точку стоящую, где-то там, на скрижалях, но озвученную здесь, тихо и доступно.
И казалось, что даже коровы притихли, когда в горячем, ароматном, воздухе летнего вечера, повисло еле слышное – «Довыябывался... Я... Братцы...»
РЫЦАРЬ МОЙ
***
О, где ты рыцарь мой! В сверкающем доспехе, на коне, с торчащим к верху гульфиком, с душою мироточащей и храбрым сердцем! О, где ты долгожданный миннезингер, слагающий фабльо, сирвенты, пастурели и приносящий в жертву всё на свете, возлюбленное имя воспевая!
Приди! Я грежу...
Вот Палестина... Пала Акка и Ричард - победитель, отдал приказ убить всех пленных мусульман. Две тысячи заложников, которых можно было обменять, зарезаны и брошены в пустыне, на радость лисам, крысам и собакам. Победа, блять, победа! Во славу Господа, себя и Папы.
