«…Его били сначала кулаком в грудь, затем сзади по шее. Потом они взяли стул и стали бить его в грудь стулом. Затем клали на почки листы плотной бумаги и били изо всей силы, зная, что следов не останется. Таким образом ему нанесли не менее десяти ударов, после чего мой сын мочился кровью…
…Сергею делали, как они это называют, „растяжку“: ноги заводили за голову. После того как он отказался подтвердить виновность своих друзей, ему надели противогаз, перекрыв доступ воздуха…»
Знаем, знаем. Это называется у ментов игриво: «слоник». На голову тебе натягивают противогаз — и пережимают шланг. И ты, скованный за спинкой стула наручниками, едва видящий через грязные окуляры бухие садистские рыла, задыхаешься в резиновом мешке, дергаешься, извиваешься, сипишь, теряешь сознание…
Ч-черт… Я помотал головой.
…Правоохранительный фольклор вообще не лишен изобретательности. Что такое, например, на их языке «интернет»? Это когда через несговорчивого подследственного пропускают ток.
«…Следователь Куликов сказал Сергею: „Не дашь показаний, мы твоей сестре (у Сергея есть несовершеннолетняя сестра) подкинем пять чеков ханки“. Он грубо угрожал, что ее тогда посадят за приобретение и хранение наркотиков и в тюрьме неоднокартно изнасилуют…»
После этого Родионов, разбив стекло головой, выпрыгнул из окна следственного кабинета (с четвертого этажа), получил при падении перелом позвоночника и остался парализованным. Мать, воспитавшая их с сестрой в одиночку, не имея денег на сиделку, уволилась с работы и проводила теперь все время с полутрупом сына.
Я так и не смог себя заставить пойти к ним. Но выяснил, что Родионова писала бесчисленные жалобы — сначала в официальные инстанции, а когда отчаялась добиться от них хоть какой-то реакции, в наш региональный правозащитный центр (с тем же, понятно, успехом). Там-то мне и дали их почитать.
Известно, что левые молодежные организации у нас «прессуют» зверски. За малейшие провинности лепят терроризм и дают максимальные сроки. Бесконечная история с нацболами еще более-менее на слуху, но кто помнит пацанов и девчонок из маленьких безвестных левых партий, которых десятками сгноили на зоне фактически ни за что?..
Да и без всякой политики… Я сидел в тесной захламленной комнатке в конце коридора какого-то полумертвого сельскохозяйственного НИИ (это и был весь «правозащитный центр»), листая истошные письма, заведомо бесполезные жалобы, оставшиеся без последствий обращения, — и чувствовал, как меня потихоньку начинает трясти.
