Рыцарь вздохнул так, что его услышали даже мы. И предложил решить дело в поединке.
Ярл охотно согласился.
— Если ты победишь, — заявил Хрёрек, — город заплатит нам шестнадцать фунтов серебром. Если проиграешь, то мы войдем в город. И возьмем, что захотим.
— Условия поединка? — поинтересовался рыцарь.
— Никаких! Ты и твои старшие поклянутся вашим Христом, что откроют ворота, если ты падешь. А мои люди поклянутся Одином…
— Не Одином! — перебил рыцарь, проявив некоторую информированность в скандинавской теологии. — Клянитесь именем Тора и Ньёрда! Вы войдете, возьмете, что пожелаете, но не будете убивать.
Хрёрек не стал возражать.
Стороны торжественно представились. По полной форме, с перечислением четырех поколений предков. Рыцаря звали Жилем. Если коротко.
Затем были принесены клятвы. Очень торжественно, с тщательным подбором слов, дабы гарантирующие их выполнение высшие силы ничего не перепутали.
Пятью минутами позже ворота приоткрылись, и наружу выехали два всадника. Храбрый франкский рыцарь и его не менее храбрый оруженосец. Оба — в тяжелых доспехах. Реально тяжелых. Толстое железо нашитое на толстую кожу — это вам не кольчуги и не панцири продвинутых викингов. Высокие конические шлемы — тоже не самый лучший вариант боевого головного убора. Хотя для всадников — нормальный вес. Вон у шевалье Жиля даже поножи имеются. Нет, серьезно выглядят ребята. Внушительно. И копья длинные, и лошадки приличных размеров тоже в «защите».
Хрёрек вышел им навстречу. Один. Пеший. Без копья. В своей обычной броне, которая, хоть и была покрепче франкской, но выглядела куда менее внушительно. Ярл даже золотых браслетов не снял. Будто пришел на пир, а не на поединок. Великолепный шлем сиял золотом, золотом же горело зерцало нагрудника, серебрились пластины доспеха и кольчужная юбка. Ниже шлемной полумаски спускалась на широченную грудь заплетенная в косы светлая борода. Ровные белые зубы блестели, как жемчуг на солнце — ярл улыбался.
Но эта открытая улыбка не обманула бы того, кто заглянул бы в прозрачно-голубые глаза Хрёрека. Ярл вышел, чтобы убивать.
Вышел, остановился, хлопнул обнаженным мечом по щиту. Мол, начинай, приятель.
Рыцарь послал коня вперед. Оруженосец — следом, отставая метров на двадцать. По вальяжной позе Хрёрека я понял: ярл не очень-то опасается столкновения с этой бронированной парой.
Почему — стало понятно чуть позже, когда рыцарь разогнался до крейсерской скорости и опустил копье книзу в твердом намерении нанизать моего ярла, как рябчика на вертел.
