— Я слышал о его методах, — перебил я. — И, возможно, именно с ними связано то, что моя жена пропала, когда стала искать встречи с ним.
— Неужели Паси, то есть Таркиайнен… — Лаура посмотрела мне в глаза, подыскивая нужные слова. — Он что-то совершил?
— Может быть, я не знаю. Честно говоря, Лаура, я в тупике. Я в отчаянии. Единственное, что я знаю точно, — это то, что Йоханна исчезла. Все остальное — домыслы. Я охочусь за любым фактом, который может иметь хоть косвенное отношение к этому.
— Как много времени прошло с тех пор, как она пропала?
Я инстинктивно посмотрел на часы:
— Полтора дня. Вернее, почти два.
— Ты рассказал поли…
— Лаура, — перебил я ее так быстро и резко, что даже сам испугался, — это в полиции мне дали кончик ниточки, которая ведет к Паси Таркиайнену. Поскольку там этим некому заниматься, я ищу его. В полиции ничего не станут предпринимать. Они ничем не могут помочь.
Я почти кричал, голос мой стал резким и грубым. Я понимал это. То, как отреагировала на это Лаура, было давно мне знакомо.
— Прости, — сказал я.
— Ничего. Все, как в прежние времена. Теперь настал мой черед повысить голос.
Мы помолчали минуту, потом она улыбнулась. Улыбнулся и я. Улыбка получилась напряженной. Я помнил о ловушках и скрытых минах.
— По крайней мере, хорошо, что мы начали спорить только после того, как удобно устроились сидя, — заметила она.
Я засмеялся, впервые за долгое время. Смех приятным теплом прошел по моему телу. Лаура тоже рассмеялась.
— Наверное, я должна начать обвинять тебя в том, что ты живешь в мире фантазий, что у тебя нет цели в жизни и ты неудачник, — продолжила она.
— Вперед, — подбодрил я. — А я скажу тебе, что ты расчетлива, что, карабкаясь по общественной лестнице, ты не остановишься перед тем, чтобы вонзить в спину сопернику нож.
Лаура уже не смеялась, но продолжала улыбаться, и эта улыбка искрилась в ее больших карих глазах.
— Я любила тебя, — призналась она, — несмотря ни на что.
Я посмотрел на нее:
— Я тоже любил тебя.
Лаура все еще улыбалась.
— Может быть, не стоит теперь думать о том, что в широком или в узком смысле все теперь могло было быть по-другому, — сказала она.
— Все произошло так, как должно было произойти, — согласился я.
В глазах Лауры было тепло, то самое, которого я искал двадцать лет назад.
— Вы счастливы.
— Очень счастливы, — подтвердил я.
— Я рада за вас.
— Спасибо.
Я ничего больше не сказал, и Лаура вздохнула.
— Итак, Таркиайнен.
Она рассказывала о Таркиайнене, а я слушал не перебивая. Хронология событий была примерно такой же, как и в рассказе Эллины: сначала активист-идеалист, который превратился в радикала-одиночку, а потом крушение иллюзий и бегство. Куда именно, она не знала, как и я.
