Покой им только снится... | страница 13

Они идут первыми. А первые — самые сильные, крепкой советской закалки люди. Как и те первые, что шли на штурм Зимнего, что строили Днепрогэс, Магнитку, что в сорок пятом году вступили в поверженный Берлин, что строят ныне новые города, преобразуют землю. Они из одного племени, из одного отряда — авангарда наших бойцов ленинской партии и комсомола. С эстафетой, принятой от героев прошлого, они продолжают движение вперед, прокладывают новые орбиты. Они тоже ускоряют историю, побеждают время.

Они — первые, они — первопроходцы. А первым всегда труднее. Но они готовы ко всему. Они — советской закалки люди.

Легковая машина остановилась впритык к тротуару, чуть не задев меня. «Лихач», — с неудовольствием подумал я о водителе и, махнув рукой, зашагал дальше. Тут же забыл о нем, о машине — отвлекли другие мысли.

— Мил-человек, оглянись на ближнего.

Я услышал позади знакомый, с усмешечкой, мягкими нотками голос и встрепенулся: неужели Александр Васильевич, Саша-конструктор? Только он так говорит: «мил-человек», только у него такие бархатистые, улыбчатые «позывные». Этого человека, даже не глядя, узнаешь по голосу. Смотрю: ну, конечно, он и есть. Сидит за рулем «Москвича», состроил дружелюбно-шутливую гримасу на широком румяном, почти мальчишеском лице. У меня уже на языке вертелись обычные при таких встречах слова: «Давненько не виделись…», «А ты цветешь!», но Александр Васильевич не дал их проговорить.

— На ловца и зверь бежит, — сказал он, распахивая дверцу машины. — Садись. Вот тебе мой подарок. — Вытащил из кармана нашу газету, развернул. — Прихватил номерок с твоим очерком. Как будто шестое чувство подсказывало: встречу тебя. Проработай внимательно. Не сейчас, а потом.

Я не удержался, с ходу «проработал» замечания Александра Васильевича. В очерке подчеркнуто его рукой одно техническое слово, которому я давал краткие объяснения, и они не совсем устроили моего приятеля — он набросал длинную резолюцию по всему полю газетной полосы. Оказывается, у одного слова нашлось множество оттенков.

— Теперь я знаю: у меня есть самый внимательный, дотошный читатель, — съязвил я.

— Почитываю… в свободное время, — добродушно, с ухмылкой отозвался он. — Только этого времени у меня почти нет. Вот неожиданно повезло: заболел — пять дней валялся дома. Ну, и прочитал твой очерк. Как не порадеть близкому человеку? — Он повернулся ко мне, уже всерьез дополнил: — Пиши, мил-человек, о людях. Люди — это все, как сказал один мыслитель…