– Он не кусается? – с опаской осведомилась я.
– Ну что вы! – закатил глаза постановщик. – Милейшее, добрейшее, нежнейшее существо с ангельским характером, на сто процентов профессиональное, миллион раз участвовавшее в разных телепроектах, всеобщая любимица!
Я поняла, что мне вручат корзинку с каким-нибудь ужом, и спокойно ответила:
– Нет проблем. Вот только я не очень много знаю о…
Ильяс не дал мне договорить.
– Так на вас наденут «ухо», я подскажу, что надо делать, одну вас не оставлю. Светка, Света, ты где, несчастье наше?
В гримерной появился новый персонаж – девушка в сильно измятом платье.
– Жду, жду, когда меня позовут, – обиженно выпалила она. – Сами ж приказали не лезть без спроса к Виоловой, сказали: «Писатели все с закидоном, не понравится столичной штучке чего, взбрыкнет и свалит, не сложится у нас программа».
Ильяс нервно захихикал, не зная, как отреагировать на выступление девицы. А пожилая гримерша, продолжая возить по моему лицу губкой с тональным кремом, укоризненно произнесла:
– Подведет тебя, Светка, язык под монастырь. Сначала думай, потом говори.
– Че я сделала-то, Роза Михайловна? – заморгала девушка.
– Светлана, – опомнился Ильяс, – опетличь и заушь гостью.
– Русский язык, как больного ребенка, жалко. Надо же такое ляпнуть – «опетличь и заушь»! Пушкин в гробу переворачивается, – вздохнула Роза Михайловна.
– Вечно вы всем недовольны, – ринулась в бой Света, доставая из пакета небольшую черную коробочку с короткой антенной и длинным проводом. На конце шнура виднелся крохотный микрофон на прищепке, который, уж не знаю почему, на телевидении называют «петличкой». – Как сказать-то надо?
Роза Михайловна взяла в руку кисточку.
– «Прикрепите к одежде гостьи петличку и дайте ей микрофон для уха». Примерно так.
– А опетличь и заушь гораздо короче и всем понятно, – уперлась Светлана.
– Эй, челы, где Ильяс? – загудел из коридора чей-то баритон. – Суперский, лайфовый сюжет в новости надыбал. Просто улет. Порвем рейтинг.
Роза Михайловна поморщилась, словно от приступа зубной боли.
– Вот еще один златоуст. Имя ему Игнат. Надо понимать, что он вернулся с интересным репортажем.
– Ваще, блин, бомба! – радовался тем временем невидимый мне Игнат. – Сегодня Пономарев взял за шкирдон Агату, жену трупа Всеволода, сына Анатоля.
– Жена трупа… – тихо повторила гримерша. – Ну и ну.
– Эта новость всем известна, – крикнул в ответ репортеру Ильяс, – она уже прошла в выпуске горячих известий.
