Стоит ли продолжать расследование, не посвятив в его тайну гестапо?
В любом случае эта идея была невыполнимой, поскольку гестапо и так уже слишком много знало. 14 июля 1942 года, за две недели до налета Пипе в Брюсселе, Ваук расшифровал одну из старых радиограмм из Москвы от 10 октября 1941 года, предписывавшую «Кенту» посетить трех руководителей «Красной капеллы» в Берлине. Это послание было ещё более недвусмысленным, чем то, что захватил Пипе. В нем содержались все три адреса и псевдонимы агентов: Альтенбургер алее, 19, Нойе-Вестзее, третий этаж направо «Коро»; Фридрихштрассе, 26 а, Шарлоттенбург, второй этаж налево — «Вольф»; Кайзер алее, 18, Фриденау, четвертый этаж налево — «Бауэр».
У службы безопасности связи возникли сомнения по поводу передачи непроверенного сообщения. Можно ли поверить, что советская разведка с её изощренными методами выдаст своим немецким противникам всех своих важных агентов на блюдечке с голубой каемочкой? Но сомнений не оставалось — Ваук не раз встречал в сообщениях псевдоним «Коро». Теперь стало ясно, почему в советских радиограммах такую большую роль играли немецкий язык и немецкие имена.
Но кто же были эти «Коро», «Бауэр» и «Вольф»? Капитан Ведель вскоре это выяснил. Служба безопасности связи не располагала своим «Частным оркестром», поэтому он позвонил в РСХА и попросил о помощи. Самое позднее к шестнадцатому июля гестапо получило ответ. «Коро» оказался никем иным, как Шульце-Бойзеном; «Вольф» — доктором Арвидом Харнаком, старшим служащим имперского министерства экономики, а «Бауэр» — писателем доктором Адамом Кучковым. Для выявления ведущих агентов Москвы больше ничего не требовалось.
Абвер и служба безопасности связи теперь были обязаны официально проинформировать гестапо, поскольку на территории самой Германии аресты могло производить только оно. Пипе уполномочили отправиться на Принц-Альбрехтштрассе вместе с его партнером из гестапо Гирингом и поступить в распоряжение старшего правительственного советника Фридриха Панцингера, возглавлявшего в РСХА отдел I VА, который отвечал в гестапо за операцию против «Красной капеллы».
В начале августа военные и полицейские пришли к соглашению на высшем уровне. Адмирал Канарис, генерал Тиле, полковник фон Бентевеньи и представитель Мюллера — гестапо, оберфюрер Шелленберг, договорились, что за работу с агентами «Красной капеллы», действовавшими на территории рейха, будет отвечать только РХСА, а абвер со службой безопасности связи будет продолжать действовать против организаций «Красной капеллы» на западных оккупированных территориях. Шелленберг отметил, что «после этого в Берлине была установлена слежка более чем за пятьюдесятью людьми».
