— Не надо было никуда ходить в тот день, — бормотала Глория, с трудом добравшись до спальни. Она села на кровать, которую я застелила красиво, как только смогла.
— Это ты настояла на том, чтобы мы пошли в цирк, так? Ты уговорила меня, хоть мне и было нехорошо…
Комната будто поплыла. Пол исчез под ногами — Глория обвиняла меня в том, что произошло!
— Почему ты так хотела, чтобы мы пошли в этот цирк — как там его — «Цирк Варьете»…
Она произнесла эти слова презрительным тоном, фыркнув. Я ничего не понимала.
— Это же ты…
— Вовсе нет! — перебила она меня. — Я прекрасно помню, что лежала в постели, больная, а ты не сдавалась. Ты же упрямая. Чего ты вообще от меня хочешь?
Я сглотнула комок, глядя на нее.
— Если ты хотела что-нибудь украсть — я не могу тебе помешать, пожалуйста!
Она взмахнула рукой, словно ее квартира была полна драгоценностей.
Я так расстроилась, что не могла даже заплакать. Все это не укладывалось в голове.
— Ты думаешь, что я позвала тебя в цирк, чтобы Адидас украл твою сумку? Ты так думаешь, да?
— Не кричи не меня! Я старый больной человек.
— Ничего подобного, — сказала я. — Ты так себя чувствуешь только потому, что думаешь — все люди ужасные! И что я тоже ужасная!
— А что, не так? Ты не ужасная? Не как все?
— Нет, — сказала я. — Я не ужасная, и другие тоже.
— И твой брат не заодно с теми бандитами, которые меня избили?
— Зак никого не бьет!
— Он из той компании, так?
— Но я-то не Зак! Я — Янис, пойми ты это! И я никогда не была заодно с этими идиотами!
— Режут чужие веревки, отнимают сумки… — бормотала Глория, вставая с кровати. Она подошла к окну — спина вдруг выпрямилась, ненужная палка осталась у стены. На подоконнике лежали три лимонных карамельки. Она положила одну в рот, а потом еще одну. И не предложила мне третью.
— Нельзя играть с чувствами людей, — сказала Глория, повернувшись ко мне.
— Нельзя просто так обвинять людей, — возразила я.
— Люди чувствительные, не забывай об этом, Янис!
— Вот именно. Не забывай об этом, Глория! Ты обвиняешь меня… непонятно в чем…
Я опустилась на ее кровать и не смогла закончить это ужасное предложение. Глория погладила меня по щеке. По ее лицу катились слезы.
— В больнице я все время размышляла. Ты сразу мне понравилась… хотя нет. Ты понравилась мне, когда высморкалась, и когда мы прокатились по тоннелю любви, вот когда. Помнишь? Тогда, в Грёна Лунд?
Я кивнула — конечно, я помнила, как она заплатила за меня, когда Зак и Адидас украли мои деньги.
