— Тогда поедем с нами, — сказал санитар и положил руку мне на плечо. — Тебе, кажется, тоже нужна перевязка.
По дороге в больницу я сидела рядом с шофером. Где-то позади, в салоне скорой, врачи занимались Глорией. Через окошко мне было видно, что они подключили шланги и что она дышит через какой-то пластиковый намордник. Глаза были закрыты.
— Она поправится? — спросила я, когда мы выехали на шоссе.
— Почти все поправляются, — сказал тот, кто сидел за рулем. — Это твоя бабушка?
— Это Глория, — сказала я.
— Ясно, — ответил он, посмотрев на меня. Затем он связался с больницей.
— Пожилая женщина, избита. Поступит через пятнадцать минут. И девочка, нужна перевязка.
— Он забрал ее сумку, — сказала я. — Этого он и хотел.
— Ты знаешь этого Адидаса.
Я кивнула.
— А тех двоих, что там стояли?
— Они пришли позже. Зак — мой брат, а второго зовут Линус. Он никогда не дерется. Он добрый.
— А ты, тебя как зовут?
Я, конечно, сказала. Это же не секрет.
В больнице мне сделали перевязку. Потом спросили, не позвать ли маму, но я попросила отвезти меня домой. Они позвонили домой, чтобы проверить, будет ли мама дома, когда я приеду.
Глория лежала на кровати в коридоре, все еще под капельницей. Жидкость была прозрачная, как вода, она капала из бутылки на подставке, текла по прозрачному шлангу, а потом попадала в кровь Глории. Игла была воткнута в тыльную сторону ладони. На лице виднелись царапуны, в волосах — грязь. На Глорию натянули больничную рубашку и укрыли одеялами. Пальто и платье свернули и положили под кровать. Глория просила рассказать, почему она оказалась в больнице.
Я рассказала о нападении, о том, как Адидас схватил ее сумку и убежал.
— Он и тебя избил? — беспокойно спросила Глория. Она попыталась протянуть руку к моей щеке, но обессилела на полпути. Рука снова упала на желтое больничное одеяло.
— Ничего страшного, — сказала я и сжала ее ладонь. Она была холодновата.
— Он забрал мою сумку, да?
— Да.
Она глубоко вздохнула, со свистом и хрипом.
— Там лежали фотографии, мамы и папы. Я всегда носила их с собой. Без них так пусто. Сейчас они нужны мне.
Глория заплакала. А я не могла объяснить, зачем такому, как Адидас, ее фотографии. Наверное, он ужасно разозлился, обнаружив в сумке одни карамельки и старые снимки. Наверное, он все это выбросил по пути.
Тогда я и решилась. Надо вернуть Глории фотографии. Адидасу это не сойдет с рук. Не всю жизнь ему над нами издеваться.
Настало время положить этому конец.
