Когда я выходил из офиса, Глэдис выдала мне толстый конверт и пожелала хорошего дня.
Однако шансы на то, что ее пожелание сбудется, стремительно унеслись в тартарары, когда я увидел, что грузовичок Тилдена Шекли стоит на прежнем месте. Сам же Шекли находился на противоположной стороне улицы и сидел, развалившись, на пассажирском сиденье моего «Фольксвагена»-«жука».
День выдался такой влажный, что от машин поднимался пар. Учитывая, что крыша моего автомобильчика была поднята, внутри наверняка стало так же уютно, как в автоклаве. Тот факт, что Шек, видимо, просидел там некоторое время, несколько поднял мне настроение.
Я подошел к водительскому месту, но не стал забираться внутрь. Шек читал книгу, которую я оставил на полу. Он снял шляпу и джинсовую куртку и положил на приборную доску револьвер «смит энд вессон».
— Я знаю, что все машины похожи, — с сочувствием проговорил я, — но ваша стоит вон там, она такая полосатенькая.
Шек оторвался от книги — моей книги — и улыбнулся.
В третьем классе я знал одного паренька, который обожал все поджигать, причем без малейшего предупреждения. Вот вы сидите с ним рядышком и хохочете, вспоминая последнюю серию любимого мультика, а тот вдруг подносит спичку к обрывку газеты около клетки с морской свинкой, стоящей в классе. Причем выражение его лица ни на мгновение не меняется — маленькие блестящие глазки сияют, на лице широкая дружелюбная улыбка, никак не связанная с деятельностью мозга. Он казался таким славным, что учителя терпели его выходки до тех пор, пока тот не облил бензином песочницу с кучей малышей из детского сада и не попытался ее поджечь.
Улыбка Шека напомнила мне улыбку того мальчишки.
Он помахал в воздухе моей книгой со средневековыми пьесами.
— Ты что, правда понимаешь это дерьмо?
Шек перевернул страницу и попытался прочесть вслух несколько строчек из «Каина и Авеля» Вейкфилда.
— Неплохо, — прокомментировал я его усилия. — Только они произносят «я» на старинный манер, растягивая звуки, получается «й-и-и». Например, так: й-и-и хочу знать, что этот человек делает в моей машине, — произнес я.
Шек похлопал по водительскому сиденью.
— Садись.
— Я придерживаюсь политики не садиться рядом с людьми, у которых имеется оружие.
Он сделал вид, будто только сейчас заметил свой револьвер.
— Проклятье, сынок, подержи этого старикашку — и поймешь, почему я ношу его с собой.
Он взял пистолет за дуло и протянул мне рукоятью вперед.
— Мне вроде казалось, что сначала нужно его разрядить.
