Некоторое время спустя, приблизительно на сороковом африканском цикле, Комаров поравнялся с ПАЗиком, стоящим на обочине, с тем, судя по табличке ?Вокзал - Комбинат?, самым, которого столь долго и безрезультатно прождал. Под аккомпанемент ласкового, журчащего мата водитель менял, словно его уговаривая, колесо. Комаров спросил, как пройти на завод, и услышал долгие и невнятные объяснения, связанные с названиями неведомых Комарову примет: столовой, горсовета, бани, увидел страстные и нелепые размахивания руками и даже удивился, как это можно - не первый день водя автобус одним и тем же нехитрым маршрутом, быть столь бестолковым в его описании, - удивился и перестал вслушиваться; просто стоял, изображая на лице внимание и благодарность за помощь. До конца все же не дотерпел, сказал, что, мол, спасибо, понял, замечательно, и пошел в прежнем направлении.
Полуботинки Комарова ступали по мягкой неглубокой пыли, не оставляя за собою следов.
13.
В этот вечер Лена Комарова собралась-таки покатать сына на подвесной дороге: он начал приставать с дурацкой дорогою уже в первый день их ялтинской жизни, но очередей и так было слишком много, очередей более неизбежных, и Лена все перекладывала поездку и перекладывала. Утром на пляже Витька привязался снова, и она, разморенная солнцем, ленивая, неожиданно добродушная, застигнутая, можно сказать, врасплох, не сумела сопротивиться и пообещала наверняка, что да, сегодня пойдем обязательно.
Лена стояла в очереди минут уже сорок, а Витька, протолкавшись к самой ограде, заворожено следил за безостановочным течением кабинок, которое занимало его всего. Лена, впрочем, тоже подпала под гипноз этого вечного движения, perpetuum mobile, под гипноз машины, которая работает сама по себе, независимо от того, везет или не везет людей и скольких, независимо от присматривающих за нею контролеров, независимо, казалось, от человеческой воли вообще.
Очередь подошла, и они, удачно впрыгнув в кабинку, несколько минут провисели на канате между землею и небом, удивленные и увлеченные неожиданными ракурсами, в которых проплывали под ними деревья, фонари, домики с бесстыдно открытыми для обозрения дворами. Но движение в какой-то момент кончилось, во всяком случае для Лены с Витькой, и они вдруг снова оказались на terra ferma, и снова все стало обычным, будничным, несмотря на перемену декорации: рядом, перед глазами, торчал ресторан ?Горка?, чуть подальше - бетонное кольцо мемориала.
