— Знаешь, с тобой невозможно разговаривать.
— Лида, давай серьезно. У нас с тобой разные жизни. В первую очередь, семейные. Разные подруги, разные интересы. Мы никогда не делились своими задушевными тайнами. У тебя — Аня, У меня — Таня. Чего вдруг, на старости лет, моя личная жизнь стала интересна? А главное, она оказалась темой для обсуждения. Скажи честно, тебя интересует: есть ли у меня любовник?
— Есть?
— Не скажу. Это тайна.
— Чья?
— Моя и его. Только не нужно преувеличивать мою привлекательность и приписывать мне голливудских красавцев.
— Все. Хватит. Перестань.
— Больше вопросов нет?
— Есть.
— Какой?
— Мы будем приглашать на сорок дней или сами помянем?
— Лида, сорок дней за ваш счет.
— Понятно.
— Мама, чего у тебя было так долго занято?
— Беседовала с твоей тетей.
— Ну, и что она?
— О чем?
— Мам, я тебя не понимаю: она говорила о квартире?
Наташа уже забыла об утреннем разговоре с сыном.
— Нет-нет. О сорока днях.
— Так долго?
— Что долго?
— О сорока днях говорить сорок минут? Ни черта себе!
— Да, нет. Она, как всегда, долго и нудно о чем угодно. Ты же знаешь: ее трудно остановить.
— И что решили?
— За ее счет.
— Значит, будет скромненько.
— Я тоже так думаю.
— Чего же она молчит о квартире?
— А что, у тебя есть деньги?
— Мама, это не твой вопрос.
— А какой мой?
— Не начинай.
— Может, ты будешь с ними говорить? Мне так будет легче.
— Надо подумать.
— Думаю, что полгода Лида будет молчать.
— Почему?
— А раньше нельзя войти в право наследства.
— Так, может, лучше заранее с ней решить?
— У нее, ведь, тоже есть своя правда.
— Какая?
— Дочь.
Разговор с Лидой застал Наташу врасплох. Конечно, она понимала, что кто-нибудь когда-нибудь их увидит вдвоем. Но сейчас одна мысль заставила ее содрогнуться: а если бы это была не Аня, а мама Кирилла? Куда деть выражение глаз? Что объяснять? Как себя вести?
Наташа, конечно же, современная, эмансипированная, независимая, самодостаточная женщина. Ее любимое выражение: меня не интересует, что скажет княгиня Марья Алексевна. Но выражение выражением, а на деле, для себя лично, она не могла отделаться от чувства какой-то стыдливости. Особенно, это касалось двоих: Вити и мамы Кирилла.
Она умела быть выше людской молвы, ее никогда не интересовали мелочные интриги в институте, свои увлечения не демонстрировала и не скрывала. Что же произошло сейчас? Почему чувство необъяснимого стыда за эту связь не покидало ее? Кирилл, молодой красавец, знакомил ее, 49 летнюю, хромающую женщину, со всеми там, в Новом Свете. Похоже, он гордился ею. Интересно, а в Харькове он тоже захочет пригласить ее в дом к своим ровесникам?
