— Кто бы мне объяснил, что общего между церковью, религией и Богом, — опять разговорился Валентин.
— Я только знаю, что религия для души, а не для тела, — продолжала диалог Лида, — ею соблазняли сердце и душу.
— А теперь тело? — съехидничал Витя.
— Перестань, — успокоила его Наташа, — не время сейчас.
— Да что мы все о Боге, давайте о жизни, — не послушал он мать, — нормальная жизнь не богоугодное заведение.
— Тетя Наташа, вы любите разговаривать с немыми?
— О чем ты, Жанночка?
— Но ведь, он всегда молчит.
— Не зря говорят, что собаки и Бог всегда молчат.
— Господи, перестаньте, — взмолилась Таня, — хватит, давайте поменяем тему.
— Кстати о собаках, — съехидничал Валентин.
— Никогда не понимала людей, очеловечивающих собак. Присмотритесь внимательно к ее верности, к ее любви. Посмотрите на ее глаза, на оскал в тот момент, когда ваша рука потянулась к ее еде. И все очарование иллюзии о собачьей любви будет закончено. Я считаю, что поддерживают иллюзию этой любви только очень одинокие люди, — сказала Аня, подруга Лиды.
Пожилая соседка все пыталась утихомирить атеистический пыл молодежи.
— Смирение должно быть, смирение.
— Смирение не в том, чтобы судить о вещах хорошо, когда они плохи. Оно в свободе от гнева, возмущений и вечных сожалений.
— Ты прав, сынок, — ответила она Вите.
Как всегда за поминальным столом не засиживались. Остались только самые близкие: Лида с Валентином и Жанночкой, Наташа с Витей и Татьяна. Быстро помыли посуду, поставили на место всю мебель, сняли с зеркал простыни. Лида с Валентином вытирали посуду. Витя с Жанной что-то бурно обсуждали, забыв о поводе, по которому встретились.
Пока были живы бабушка с дедушкой, они виделись часто и находили общий язык. Повзрослев, окончив школу, приобрели в разных институтах друзей. Но это не мешало им, редко встречаясь, быстро восстанавливать былую близость. Конечно, брат и сестра — это понятно. Разница в возрасте небольшая. Ни у него, ни у нее еще нет семьи. А вот воспитание, то есть, жизненные ценности и предпочтения были очень разные. Наташу радовала теплота и искренность их отношений. Дай бог, чтобы обрастая семьями, они этого не потеряли. Все-таки близкие, родные люди.
По большому счету, роль сестры выполняла Таня. У них с детства были странно-короткие обращения друг к другу: Тан и Таш. Это и тогда не было ни кличками, ни дразнилками. В маленьком сокращении — что-то сестринское, очень-очень близкое и доверительное.
