— Все-таки интересно: душа и жизнь — это идентичные понятия?
— У-у, ты куда.
— Да, и ты туда же. Так вот, я считаю, что нет гармонии и быть не может. Само понятие слов «живое» и «гармония» не совместимы.
— Это как же?
— А потому, что жизнь идет вперед, только преодолевая противоречия. Опять же, разве гармония предполагает противоречия?
— Противоречия предполагают прогресс.
— К которому все стремятся.
— Не понимая, что прогресс совсем не обещает хорошую жизнь.
— Наташ, как здорово!
— Что?
— Что, что? Общаться. Знаешь, мне кажется, что гармоничное общество придумано давным-давно, эдак лет 100, для обмана.
— Конечно. Детей с пионерского возраста воспитывали: идеальный человек в идеальном обществе.
— То есть, в нашем?
— Конечно. Где каждый, без исключения, должен быть честным, порядочным, совестливым, добрым, не завистливым.
— Но вообще-то, о таких говорят: ни от мира сего.
— Правильно говорят. Потому что «сей» мир: нечестен, непорядочен, жаден и завистлив.
— И из этого материала сооружали идеальное общество?
— А другого не бывает. Обрати внимание: идеи свободы, равенства права, гуманности сами по себе, а жизнь, со всей пошлостью, жестокостью, угодничеством, бесправием сама по себе.
Кирилл смотрел на нее с восторгом. А потом очень тихо сказал: «Можно я тебя поцелую?»
— Можно.
Он был полон желания, продолжать разговор.
— Что ты хочешь, у нас генетическое холуйство. Даже детская книжечка под названием «Муму» почему-то жалеет бедного Герасима. Почему жалеет? Он не понимает, что раб, выполняя не только любой приказ, но и любой каприз, утопив самое любимое, единственное, самое нужное существо на свете. И с этим человеческим материалом страна выходила из крепостного права, строила капитализм и делала революцию.
Наташа «десятым» чувством поняла, что выпустила «джина из бутылки». Он молод, резок. У него еще нет горького опыта и угрызений совести, которые приводят к мудрости. Он готов все разложить по полочкам с самым критическим подходом, не понимая, что слово «жизнь» давно знает, простую истину: добро застряло на небесах, а зло хорошо устроилось на Земле.
Автобус увозил ее обратно в Симферополь. Дорога огибала горы, зависала над морем и шла дальше. Местные водители, все без исключения, были «асы». Мягко и плавно двигались по бесконечным поворотам. Клонило в сон. Последние полтора дня оказались сказкой. Забытой сказкой, которую напомнили Наташе. Но у всего волшебного очень быстрый конец.
— Неужели, это все? Прощальный поцелуй последний? — подумала она, — ни слова о встрече, о телефоне, вообще, о продолжении.
