Пока полною месяц не станет луною.
От случайного к главному двигаться ей
Нужно будет учиться с терпеньем.
А собьётся с пути – так стрекалом взашей,
Носом в грязь, не видать ей прощенья.
Песня рабства не терпит: приказ и совет
Ей – мундштук, удилà; лишь мешают в движенье,
Но свобода её – это молнии свет,
Заключённый меж двух полюсов напряженья.
Возлюбите слова – те, что кровь бьётся в них.
В чаще выспренних терний ищите
И до края иврита преследуйте их,
В строфы зà косы силой тащите.
Отбирайте, как пленницу, стрóку: она
Быть должна у вас краше всех прочих,
И найдите ей рифму – как клятва, верна
(Иль из дальних – но ярких и сочных).
Для напева и слов песни, вышедшей в путь
Без друзей, это будет порукой,
Это будет ей платой за каторжный труд,
Где стирается грань меж игрой и мукой.
Вот и месяц раскрылся, подняться готов.
Кочет кочета кличет, находит.
Я на песню свою взгромоздил гору слов,
Как у пишущей братии в моде.
Пусть же ваши сердца, где сейчас так темно,
Свет единый всегда озаряет –
Братства свет. Это – ангела свет, что давно
Сотней глаз на нас с неба взирает.
Как пристыженный нищий, стоял исполин,
Дуб, у отчего дома когда-то,
Но вдруг в осени день нарядился в кармин
И омылся под грома раскаты».
Подумали братья: старшой-то не глуп:
Не зря помянул он про бедный дуб.
Брат на том, помедлив малость,
Завершил рассказ.
Речь ещё держать осталось
Девяти из нас.
В десяти стаканах наших,
Как в ночи, темно.
Кто готов, пускай расскажет
Песню про вино.
Далеко росла отсюда, как пред жатвой колосок,
Хамуталь. Любой из братьев рассказать о ней бы мог.
Но молчали и дивились, что, хотя не здесь она,
Её прелесть как-то слилась с терпкой горечью вина.
А один из них подумал и сказал: «Пора давно
В честь неё сложить нам, братья, было песню про вино.
Может быть, уже не вьётся локон девушки простой,
Хамуталь, что все мы знали той далёкою порой.
Но с её улыбкой, смехом – он для нас не потускнел! –
Вдруг сияли наши лица и стакан вина темнел.
Хоть порядок песен будет нынче строгим не вполне,
Я о ней напомню, братья, новой песней о вине».
Да, вино темнеет снова,
Как полночный час.
Если песнь твоя готова,
Начинай сейчас.
«Разветвлён его род, льстиво в дружбе вино,
Клялось сотням, но предало всех
В день, когда под ногой забурлило оно
Сельской девушки, скорой на смех.
Вместо слов мудрецов за и против вина,
Тех что суть его мыслят найти,
Только память о ней будет вечно одна
Для меня, как звезда на пути.
Ибо с первого тоста напиток простой
Ни на что не менял я, любя.
