— Судя по вашему виду, он пойдет вам на пользу, — добавил я.
— Терпеть не могу суши, — выдавила она, едва сдерживая слезы.
— Суши — еще не конец света, — поспешно заверил я, с трудом сохраняя в голосе легкость, похищенную головокружительной глубиной этих глаз. — Вот телевидение — это да. Но в преддверии конца света нет ничего лучше ломтя оленины с острой горчицей на свежем сухарике и терпкого каберне. Хотя, — продолжал я, указывая на вид за окном, — лучше, пожалуй, выйти не через окно, а через дверь.
Она повисла на моем локте так, что стало ясно: преодолеть следующие несколько шагов — скажем, от одного фонарного столба до другого — она может только по инерции.
— Может, вам стоило потренироваться с этим нарядом дома, прежде чем появляться в нем на вечеринках, — посоветовал я, взяв на себя смелость деликатно, кончиками пальцев, вернуть ей на плечо соскользнувшую бретельку. — Тогда незнакомые мужчины перестали бы к вам приставать.
В сиянии ее кожи можно было купаться. Я не шучу — и не думаю, что эффект этот был искусственным. Просто поразительно, что способны сотворить немного денег и времени, пляж, и солнце, и хорошее кокосовое масло, не говоря уже о природной красоте. Эти мысли вывели меня к первой, которая пришла мне в голову, едва я увидел ее громко смеющейся над словами какого-то шута в смокинге: смеющейся откровенно для того, чтобы его сплавить. Цепь моих мыслей по восходящей была такова: «Она красива»; «Нет, она очень красива» и «Да, она мне не по карману».
— Всем им нужно одно, — сказала она.
Пока я старался избавиться от своих мыслей, мимо нас прошел сын владелицы галереи, и она вдруг заявила, что при всей ее «любви» к суши, она не раз бывала в том ресторанчике, обычно по случаю кинофестивалей. Она с сожалением добавила, что знает в Сент-Джоне суши-бар еще лучше.
— Сент-Джон? — осведомился я. — Это речной поселок близ Бениции?
Послав мне взгляд благодарности, почти осушивший ее глаза, она ледяным тоном поправила:
— Сент-Джон — столица Антигуа, острова Антигуа с населением семьдесят две тысячи человек, — и добавила, что там, в отличие от джапантауна, подают отличные пончики.
Сын миссис Ренквист прошел мимо.
— Отменная великосветская колкость от девушки, у которой еще слезинки на глазах не просохли, — буркнул я. — Так к чему это вы? Способны кусаться и во сне? Или зубки у вас не такие острые, как язычок?
Она прижала два пальца к моим губам, совершенно поразив меня этим жестом. Искренне и с немалой горячностью проговорила:
