Вот как попытался передать мироощущение Саула Лермонтов в своем вольном переводе из Байрона:
Душа моя мрачна.
Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
Они в груди моей проснутся.
И если есть в очах застывших капля слез –
Они растают и прольются.
Пусть будет песнь твоя дика.
– Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал – теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.
Песни Давида и в самом деле приносили Саулу облегчение, и комментаторы, рассматривающие все происходящее с позиций еврейской мистики, считают, что это было связано не только с его гениальным даром (хотя и с ним тоже), но и с тем самым Духом Божьим, который его осенял. В присутствии Давида, говорят они, Саулу становилось легче как раз потому, что в эти часы Дух Божий как бы распространялся на них обоих, и от этого к царю возвращалось его прежнее самоощущение. Но как только Давид уходил, депрессия наваливалась снова.
Если Саул и вправду мыслил такими категориями, то рано или поздно он должен был заподозрить, что Давид и есть тот самый человек, которого Самуил помазал вместо него на царство. Но эти подозрения могли возникнуть и другим, куда более прозаичным путем – до Саула могли дойти вести, что Самуил недавно был в Вифлееме, оказал там особое внимание семье Иессея. Связав все это воедино, Саул, мучимый манией преследования, вполне мог прийти к определенным выводам.
Как бы то ни было, судя по всему, уже тогда Саул начал подозревать, что Давид метит на его трон, и последующие события невольно эти подозрения усилили.
* * *
Думается, пришло время задаться вопросом, когда же именно происходили эти события, каков был возраст главных действующих лиц и можно ли вообще составить исторически достоверную хронологию царствований Саула и Давида?
Сложность заключается в том, что так же, как и в египетских хрониках, в книгах Библии не указываются конкретные даты тех или иных событий, а называется время правления израильских царей. Поэтому комментаторам Танаха приходилось определять исторические даты по еврейскому календарю, соотнося между собой различные события.
Историки же оказываются в еще более тяжелом положении и пытаются выстроить хронологию, сведя воедино различные письменные источники древности.
